Домой я добираюсь лишь к восьми, но так и не могу заставить себя подняться в квартиру. Тяну время, гуляю до темноты, захожу в соседний магазин, покупаю мороженое и жадно съедаю аж две порции, сидя на лавочке. Вкуса, правда, совсем не чувствую, но жар хоть немного, но отступает.
Внутри всё горит. От обиды, непонимания, незнания, что мне делать дальше. Я совсем одна и даже посоветоваться не с кем.
Как поступить?
Слёзы-предатели – символ моей слабости и растерянности – закипают в уголках глаз, а в носу щиплет. Мало мне было оскорблений Регины, так ещё и Орлов добавил. Разговаривал со мной, как с какой-то… даже слова подобрать не могу.
Выйдя из его машины, я ещё минут десять в себя прийти не могла: стояла, держась рукой за толстый ствол дерева, мимо проносились автомобили, а перед глазами круги огненные летали. Уговаривала себя успокоиться, двигаться вперёд, к автобусу, но отпустило далеко не сразу.
Его слова, жестокие и пошлые, грязным налётом ко мне прилипли. Мне бы сейчас подняться наверх, залезть под обжигающие струи воды, смыть с себя эту гадость, стереть её с кожи жёсткой мочалкой, но силы, кажется, окончательно меня покинули.
Он угрожал мне – бесспорно. Другое дело, что я ни в чём перед ним не провинилась, чтобы выслушивать такое. И что он имел в виду под своими намёками? Что его жена использует меня?
Но зачем ей это?
Отчаяние – вот так оно выглядит, так ощущается. Я не знаю, кому верить, во что. Одно знаю: маме нужно лечение, она проходит много обследований, и на всё нужны деньги. А ещё есть возможность отправить её в санаторий, и это тоже не бесплатно.
Р-р-р, как трудно в один момент стать взрослой и нести на себе ответственность за всё.
Я достаю телефон, но палец зависает над номером Анфисы Игоревны. Хочу позвонить ей, но так и не решаюсь.
Что я ей скажу? "А правда, что вы гиена? Почему ваш муж такой странный? Вы меня используете?"
Такие вопросы задать? Ну, смешно же.
В голове слишком много самых противоречивых мыслей. Меня сковывает бессилие, наваливается тяжёлым бременем, и я, зажав телефон в руке, рыдаю. Господи, да какая разница, если меня увидит сейчас кто-то? Пусть смотрят, они ведь всё равно ничем мне не помогут. Тогда какой толк переживать о мнении окружающих?
Вокруг темнота становится плотнее, где-то вдалеке мячит кот, а ночные фиалки, растущие в палисаднике рядышком, источают густой и сладкий аромат. Телефон загорается и гаснет – приходит сообщение от Таньки. Она бурно хвастается, у неё всё просто отлично, а ещё сетует, что, дура такая, кисну в городе, когда у них там такое веселье происходит.