Таня – классная, милая и добрая. Я радуюсь за неё, за всех друзей своих радуюсь, только… мне ещё хуже становится. Потому что чувствую себя одинокой во всём мире. Не могу же я позвонить сейчас Таньке и начать жаловаться на жизнь, когда она счастлива? Это будет… жестоко, наверное.
Да и как описать всё, что произошло, если сама толком слов подобрать не могу, всё больше эмоциями захлёбываюсь. Нет, пусть отдыхают, успеется.
Становится совсем темно, неподалёку зажигается фонарь. Его свет слабый, но его достаточно, чтобы понять: я совсем одна сейчас. В квартире ещё хуже будет – слишком тихо и пусто.
Кажется, я начинаю подвывать, и это мне совсем не нравится, но остановиться не получается. Словно кто-то приказал выплакать весь лимит на долгие годы вперёд – вот и стараюсь изо всех сил.
Вдруг рядом ложится тень. Она огромная, устрашающая, и я икаю перепуганно, напрочь забыв, что только что решила утопить планету в своих слезах.
– Марта, – тихое рядом, очень удивлённое, а я вскрикиваю.
Умом понимаю, что голос знакомый, а узнать его не могу.
Вскакиваю на ноги, оборачиваюсь так резко, что роняю в пышный розовый куст телефон. Да и бог с ним, потом найду.
– Марк? – икота сковывает горло, я сглатываю и пытаюсь понять, не померещился ли мне Орлов в моём дворе. – Что ты тут делаешь?
Он кажется здесь инородным предметом, что ли, и от удивления даже отбрасываю официоз нашего предыдущего общения.
– Тебя похитили и привезли сюда? – спрашиваю, растирая ладонями лицо, чтобы оно таким бледным не казалось.
– А может, я следил за тобой? – чуть склонив голову набок, он смотрит на меня внимательно, хоть и с улыбкой. – Ты плачешь… почему? Твоей маме хуже стало?
– Тебе это действительно интересно? – рюкзак за спиной вдруг кажется неподъёмным, и я натягиваю лямки, чтобы давление на плечи ослабить. А, в сущности, просто мнусь, ошарашенная появлением Марка.
– Это настолько удивительно? – заламывает бровь, трёт пальцами подбородок, становясь похожим на крутого героя боевика.
– Да нет… но, помнится, кто-то ещё месяц назад знать не знал, что в его доме работает Иванна Станиславовна.
Надо помнить, что он – Орлов, а я – заразная нищебродка. Помни, Марта, не забывай, а не то снова уши развесишь, а потом от обиды рыдать будешь. Мало тебе разочарований в человечестве, ещё хочешь?
– Это не мой дом, – со вздохом отвечает Марк, но вдруг расплывается в улыбке: – Ты мне не выкаешь. Для этого стоило оказаться здесь.
Он так широко улыбается, что мне приходится отвернуться в сторону, чтобы Марк не видел, насколько это заразно.