– Ты меня отвлекаешь, – себе под нос, а я смеюсь.
– Это очень весело – отвлекать тебя. Ты так смешно смущаешься.
– Сейчас умру от смеха, – дёргает плечом, но меня так просто не отпихнуть.
В итоге всё-таки выбирает что-то лёгкое, инструментальное, а я довольно хмыкаю.
– Блюз? Забавно, – отстраняюсь, чтобы в следующий момент утащить Марту на пустой танцпол.
– Кажется, на нас все смотрят, – опасливо шепчет и озирается по сторонам, но заставляю смотреть строго на меня.
Она прилично ниже, но не так чтобы разница в росте создавала какую-то проблему. Ну, разве что самой Марте, потому что голову задирать приходится, чтобы в грудь мне не дышать.
– Не всё равно? Это случайные люди, которые через пять минут забудут о тебе. Не парься.
Марта расслабляется, подстраивается под ритм и мелодию, двигается плавно настолько, что у меня весь организм вдруг решает задымиться разом. Приходится задержать дыхание, впериться взглядом в бородатого мужика за дальним столиком – его раскрасневшееся от пива потное лицо помогает остудить пожар и обуздать взбунтовавшиеся гормоны.
– Ну что, совпал вкус? – впрочем, без тени волнения. Ей просто интересно, а в глазах любопытство.
Они у неё тёмно-зелёные, почти карие, похожие на мрамор – даже прожилки возле зрачка заметны. Снова прохожусь взглядом по её лицу, устраивая руки на тонкой талии, и понимаю, что в Дюймовочке действительно нет ничего особенного: обычная низкорослая девчонка, с непослушными кудрями и вздёрнутым кукольным носом. Хорошенькая, юная, наивная – тем и берёт.
И это юность, наивность и глаза распахнутые, доверчивые всему миру наводят на мысль, что именно такая маленькая глупышка может стать идеальной жертвой в подковёрных интригах моей матери.
Мне не дают покоя мысли обо всём этом – не хотелось бы, чтобы по Марте прошлась катком Анфиса Орлова.
– Вкус? Как раз очень совпал. И это… забавно. Разве девчонки вроде тебя не слушают что-то посовременнее?
– Девчонки вроде меня? – хмыкает, а я кружу её под плавный мотив. Да-да, танцами я тоже занимался – во мне вообще бездна никому не нужных талантов. – Пустоголовые в смысле? Или какие?
– Давай лучше просто потанцуем, – мои руки действуют в отрыве от здравого смысла, опускаются чуть ниже и снова движутся вверх.
Поглаживания невинные – мне трудно сдержаться и не зайти за черту.
Но не здесь, не сейчас.
– Ты отлично танцуешь, – восхищается, а мелодия уже стихает, сменяясь гулом голосов и чужих разговоров.
– Во мне целая бездна ненужных талантов, – усмехаюсь, но отпускать Марту не тороплюсь.
– Эм-м, Марк… пойдём уже?