Но зато у меня появился ещё один повод увидеть его раньше, чем я приду на тренировку. Во-первых, мне нужно было увидеться с Надей, которая втянула меня непонятно во что. Ну, а так как гонимая мыслью о том, что в спортзал я могу заявиться после встречи с ней, я даже проснулась рано, не доспав положенные мне три часа. Вот что — что, а восстанавливая свой организм после депрессии, я разработала режим сна, которому следовала безропотно. Но никак не шел сон, когда мысли были затуманены и находились сейчас совсем не в моей постели.
И естественно, было понятно, что с похмелья Надя вряд ли так рано проснется. Значит…заеду сначала верну куртку.
— Пап, я готова сама сесть за руль, — сообщила я отцу, чувствуя какой-то душевный подъем и волнение одновременно.
— Ты в этом уверена?
— А ты думаешь, я стала бы собой рисковать? — улыбнулась я, понимая, что улыбка эта выглядит сейчас неуместно.
— Хорошо. Я тебе доверяю и знаю, что ты у меня девочка взрослая и рассудительная. Если что сразу звони либо мне, либо Сергею.
— Хорошо, — согласилась я, понимая, что немного мандражирую. Чёрт знает сколько времени не водила машину. Но ничего, она меня слушалась, хотя я вцепилась мертвой хваткой в руль. К тому же все правила, вбитые когда-то в голову (на права я сдавала сама), вспоминались автоматически. Вот так я и добралась до областного центра, потратив на дорогу чуть больше времени, если бы вез меня Сергей.
Первое, что я услышала, войдя в зал, это голос Петровича, который кричал.
— Я тебе говорил, что если ты с ними свяжешься, я не стану этого терпеть.
— Это не они, — второй голос я тоже знала, он принадлежал владельцу куртки, которую я сейчас держала в руках. Утро раннее, а они ругаются. Знать бы ещё причину ссоры.
— Нет, можешь быть свободен, — рявкнул Петрович, — в твоих услугах я больше не нуждаюсь.
Нет, так нельзя. Я нуждаюсь! Поэтому без стука ворвалась в тренерскую. На меня недоуменно уставились две пары глаз, при чем одни сверкающие неподдельной яростью, вторые с темными синяками, которые в миру называются «бабочкой». Так он вроде был ночью цел. А тут. Синяк на скуле, и это хорошо просматривается даже сквозь щетину, при чем она немного распухла, а ещё разбитые костяшки. И с кем Разумовский вчера успел сцепиться?
— Что тут происходит?
— Ничего, — рявкнул Андрей.
— Ты что здесь забыла? Спросил Петрович. Явно весь этот скандал был построен вокруг состояния Разумовского.
— Я? Я куртку принесла, — протянула я осторожно вещь владельцу. — Гордиться нужно такими сотрудниками, Петрович, — начала я зондировать почву, — а ты орёшь. Между прочим, Андрей вчера меня спас.