— Ой, лихо мне! Филипп! А я почему-то так и думала, что увижу тебя, — замерла она. Потом схватила его за руку и увлекла в сараюшку. — Тятя сейчас пойдет. Ох, он озлился, что с тобой я ходила…
Утренний неурочный поцелуй опьянил Филиппа, добавил бесшабашной удали. Он не пошел домой, а сразу отправился в горсовет. Спать он не хотел и не мог.
В общей комиссарской приемной горсовета висело строгое напоминание:
«Все члены РСДРП (большевиков) должны пройти военное обучение (строевые занятия, стрелковое оружие). На третий случай неявки не подчинившийся партийной дисциплине подвергается суду партии».
Филипп и Антон Гырдымов имели самое близкое касательство к этой бумаге, потому что Антон вел строевые занятия, а Филипп показывал устройство пулемета «максим». Гырдымов безжалостно школил мешковатых текстильщиков с булычевской фабрики. Сам с шиком, по-фельдфебельски, тянул ногу, когда обучал строевой шагистике, и с учеников требовал безупречной выправки.
На Сполье мозгло. Студеный сиверко нагоняет на лица лиловые румяна, а гырдымовские ученики в поту. Трубный голос истого строевика с растяжкой запевает команду и вдруг коротко обрывает. Антон делает это с шиком. Ему самому страх как глянется выпевать команды. Он пятится перед пестрым строем, усердно трамбующим снег своей тяжкой обувью, и без конца повторяет: «На пле-чо! К но-о-ге!»
Филипповы ученики злорадно ухмыляются:
— Ишь, как в Семеновском полку. Ну и Гырдымов. Ему попадись!
У Филиппа народ, связанный с железом, — из мастерских, из паровозного депо и комиссары горсовета. Сам Лалетин почти ни разу учений не пропустил, Капустин с председателем городской коллегии самоуправления Трубинским ходят.
Сегодня отрытие пулеметного гнезда, изготовка к стрельбе. Одни долбят лопатами мерзлую землю, остальные ложатся к пулемету, а потом все наоборот — первые к пулемету, остальные рыть гнезда.
Филипп обычно не больно речист: «Ну, вот это кожух, вода тут, чтоб ствол не грелся. Это щит. Понятно для чего». А сегодня разговорился о том, что в первую голову надо найти позицию для пулемета. И поставил в пример Спартака. Как тот позицию выбирал.
— Если бы был у древнеримского Спартака хоть один пулемет да найти бы там удобную позицию, можно было бы всех патрициев вчистую скосить, пусть их и сто тысяч. И, конечно, социализм там допрежь нас бы получился, — сказал он.
Филипповы ученики улыбались. Все знали о его любви к Спартаку. Многие, забыв имя и фамилию, с легкой руки Капустина окрестили его Спартаком. Он не противился: Спартак-то покрасивей, чем Солодянкин.