— А не спрашивал, в той стороне, южнее, нет каких-нибудь артелей — кто бы мог видеть этот объект?
— Про артели он ничего не сказал. Говорит, есть населенный пункт вроде хуторка. Маленькая деревня. Своего названия у нее нет, но расположена она в урочище Лосином, и ее называют по имени урочища.
-— Урочище... —тихо проворчал Борисов, разворачивая карту. — По одним названиям можно понять, эк же нас занесло. Фактория Муторай, избы Кулика, урочище Лосиное...
— Живут там три семьи эвенков. То ли, говорит, одна семья —они там все родственники. Короче, маленькое племя. У них там даже шаман есть. А на карте деревня не обозначена.
— Не обозначена, —подтвердил майор. —Все равно, чем тут прокисать, мы лучше туда сходим, поспрашиваем. Отправляемся завтра с утра. Если, конечно, сигнал не возобновится.
***
Деревня состояла из трех бревенчатых таежных избушек и одного настоящего чума. Возле этого национального жилища на земле играла маленькая скуластая девочка лет пяти-шести. Она и увидела путешественников первой: На ее зов из ближайшей избы вышел невысокий сморщенный старичок, одетый в теплую куртку с узорами, отороченную мехом. Седые длинные волосы его были собраны на затылке в модный пучок, перехваченный кожаным ремешком. Старик приветливо покивал грасовцам и, ничего не спрашивая, пригласил в дом:
-— Здравствуйте. Проходите. Гости —это хорошо.
Изба оказалась жилой только наполовину. Одна из двух комнат больше напоминала склад. Старик хранил здесь свои охотничьи и рыболовные снасти. Она же и служила гостиной. Во второй комнате, очевидно, он жил: в дверном проеме был виден покрытый ковром и шкурами деревянный топчан. Дружелюбный старик усадил их за стол, предварительно убрав с него пучки каких-то трав, и что-то крикнул по-эвенкийски девочке. Борисов представился сам, представил Виталия. Старик назвался Михайлой. Майор начал было рассказывать свою легенду про геологов, но Михайла вдруг перебил его, быстро проговорив:
— Хорошо, хорошо. Сейцас.
После чего он юркнул в соседнюю комнату, вернулся и вновь уселся за стол, надевая очки. Теперь он всем своим видом показывал, что готов слушать, и Борисов продолжил рассказ. Когда он закончил, старик, ласково улыбаясь, ответил:
— Хорошо, хорошо. Сейцас кушать будем.
У Борисова осталось ощущение, что Михайла так ничего и не понял из его рассказа. В избе появилась женщина, такая же скуластая, как девочка, и чем-то на нее похожая. Она принесла вяленое мясо, свежие лесные ягоды и ароматные лепешки. Все это стояло на старом поцарапанном алюминиевом подносе, но разложено было по шикарным тарелкам из китайского фарфора. Шустрый старик снова исчез в другой комнате и вернулся с водочной бутылкой, в которой колыхалась какая-то бурая настойка на травах. Виталий полез в свои закрома и достал заветную фляжку спирта — майор готов был поклясться, что это уже как минимум третья. Старик радостно заверил их, что и это тоже "оцень хорошо": Позже они убедились, что этот изуродованный звук "ч" никак не относится к национальному акценту, а просто его личный дефект речи.