Переборщил. Но в этом весь кайф. Мне нравится секс с Рамилем. Любой. Он берёт напором. Подчиняет, не оставляя шанса отказать ему, и в то же время я сама хочу того же, что и он. Возможно, даже больше, чем он…
Звонок в дверь заставляет наши взгляды расцепиться. Мы оба смотрим в полумрак прихожей и думаем одну мысль на двоих — кого, на хрен, принесло?
— Не открывай, — облизываю распухшие губы, держусь за напряжённые предплечья дяди.
Он кивает, а в дверь продолжают звонить. Кто-то очень настойчивый решил испортить нам момент, когда хочется побыть вдвоём. Надо побыть вдвоём.
Мы ждём, когда гостю надоест настаивать, но ему не надоедает.
— Слушай, а может, это Наташка? — шепчу с ужасом.
Дядя натягивает спортивки и идёт смотреть в глазок. Мотает головой из прихожей, и я понимаю — нет, не Наташка.
Кто?
— Иди в ванную, — тихо рычит дядя. — Приведи себя в порядок и оденься.
Цепляю с дивана свой новенький махровый халат и хромаю в ванную. Кто бы там ни был за дверью, я не против, чтобы дядя его прикончил. Слова против не скажу. Даже труп закопать помогу в ближайшем лесочке.
Гелик заходит в ванную, включает воду, а я распахиваю дверь и без базара хватаю Жеку за грудки:
— Ты, сука, ох*рел?!
Подъезд отзывается гулким эхом, а Евгений таращит глаза и молчит. У меня на роже написано, что повторять вопрос я не собираюсь — прибью гостя дорогого, и дело с концом.
— Поговорить… надо, — отрывисто заявляет Жека и поднимает руку.
В ней он сжимает бутылку ноль семьдесят пять — портвейн. Я так понимаю, это для поддержания разговора. Конкретно подготовился Евгений.
— Говори, — разрешаю, отпихнув соседа от себя.
— Не здесь, — он мнётся. — Если хочешь, ко мне спустимся.
В х*р мне не брякало спускаться…
— Заходи, — приглашаю оборотня в хату.
Пусть посмотрит, что мы с Ангелинкой вместе живём, не тужим. Может, тогда дойдёт до этого тупорогого носорога, что ему ничего не обломится.
— О чём предупреждал тебя, помнишь? — киваю на дверь ванной комнаты, намекая на Гелика.
— Помню, — волк скидывает с ног тапки. — Лишних телодвижений не будет. Куда проходить?
— В кухню.
Проходим. Я ставлю на стол один стакан, открываю портвейн, наливаю и протягиваю Евгению.
— А ты? — он смотрит на меня с какой-то извращённой надеждой.
— Я завязал, — сажусь напротив него. — Пей, говори и вали.
— Тяжело одиночкой жить, — внезапно выдаёт Жека.
Вот тебе раз! Это он во мне психотерапевта увидел, что ли? Сморю на волчару и думаю, что у меня снова галлюцинации.
— Ты серьёзно? — спрашиваю, а брови вверх ползут.
— Выслушай, пожалуйста, — просит Жека.