Полночь. Я лежу на раскладушке в кухне, а за стенкой в комнате с камином Михал Борисыч орёт на Гарика. Чем больше слушаю, тем сильнее убеждаюсь — проблема отцов и детей в семье Соловьёвых стоит остро и давно. Михал Борисыч привёз Игоря сюда не коньяка попить. Он хотел, чтобы сын вдохнул чистого воздуха малой родины, вспомнил детство и понял — жизнь сложная штука, надо думать о будущем. Слуга народа не молод, а Гарик только и делает, что развлекается. Он совершенно не способен жить без отцовского бабла и контроля — последнее важнее всего. Наследство можно промотать и остаться ни с чем, нищим… Соловьёв-старший такой судьбы для своего ребёнка, ясен пень, не хочет и дробить не собирается.
Становится понятно — утром охоты-рыбалки не будет. Михал Борисыч намерен рвануть домой, а Гарик пусть остаётся в Падалках. Невесту себе искать. Типа здесь девчонки «экологически чистые», без пестицидов, а не вот это вот всё, что в столице «созрело». Нормальная девка, по мнению папы, способна заполнить пробелы в воспитании, которые появились благодаря ему же. Но это мелочи. Все знают: мужик — голова, а баба — шея… Вот и Борисыч это знает. Более того — верит в это свято!
Намёки депутатские полупрозрачные мне не нравятся. Он явно пытается нагнуть сына, заставить его приударить… за мной. Гарик упирается — жениться ближайшие лет десять он не намерен, тем более на простушке из Падалок, но слуга народа не стесняется шантажировать — обещает лишить деточку дотаций, если он не остепениться рядом с приличной девушкой.
Это очень по-депутатски — наплевать на желания окружающих и продавить свои. За меня Михал Борисыч решать ничего не будет… Мне ещё младшего Соловья в жизни не хватало! До сих пор вспоминаю его школьные издёвки — и глаз дёргается. Представляю, каким он будет мужем. Кому-то… Не мне!
Прячу голову под подушку, крики становятся тише. Слов я теперь не разбираю. Вот и хорошо! Семейные разборки Соловьёвых мне не интересны. Гарик — не герой моего романа, от слова «НЕТ!».
Болтаюсь между сном и реальностью, ворочаюсь. Голоса в комнате стихают. Неужели закончили Соловьёвы? Выдыхаю с облегчением, но рано — в дверь кухни стучат. Высунув голову из-под подушки, щурюсь, вглядываясь в полумрак, а сердце стучит часто. Женька в зимовье спать лёг и сосед наш новый, скорее всего, там же, а за порогом кухни…