— Тихо, моя девочка. Прости меня, я не хотел. — говорил он. — Сначала я увидел, как ты танцевала. Меня охватила ярость. Я заревновал. Ведь ты моя девушка и должна танцевать со мной. — продолжал Тим объяснять свое поведение. — Потом сорвался еще больше, когда ты начала спорить. Ну а когда ты начала уходить, мне показалось, что у тебя истерика. Вот и дал тебе пощёчину. Прости меня. Мне безумно жаль. Я не хотел, чтобы так получилось. Такого больше не повторится. Я очень сильно тебя люблю. — говорил он очень тихо, обнимая меня все это время и целуя мое лицо. — Ты простишь меня?
— Не знаю. У нас начались проблемы в отношениях, которые мне не нравятся. И пощёчину я расцениваю, как и любой другой удар.
— Я клянусь тебе, это никогда не повторится. Мы со всем разберемся. И я никогда не буду пить больше одной бутылки пива. Обещаю. — он говорит это так искренне, что мне хочется ему верить.
— Хорошо, в этот раз мы забудем об этом. Но больше не рассчитывай на такое.
Да, я знаю, что дура. Знаю, что если парень уже хоть раз тебя ударил, то это обязательно повторится потом. Но я верю, что Тим осознал свою ошибку и не повторит ее. Раз он признал проблему, значит мы справимся с ней, и все снова станет идеально.
Я не могу его потерять. Только с его появлением в моей жизни появился хоть какой-то смысл. Он мой якорь, чтобы не потеряться в этой жизни.
— Я люблю тебя.
Тим начал меня целовать. Сначала это было очень нежно. Потом напор и страсть стали нарастать. Поцелуи уже плавно переходят на шею. Одна рука гладит все тело, залезая под кофту. А вторая рука сначала поглаживала внутреннюю сторону бедра, а сейчас уже начала гладить через джинсы между ног…
— Тим, притормози. Я еще не готова. — сказала я ему.
— Тебе только так кажется, ты давно уже ко всему готова. Это обычный страх перед первым разом. Расслабься и получай удовольствие. Чем больше расслабишься, тем меньше будет боли и больше удовольствия позже.
И тут мне стало страшно, как никогда.
…не так страшны удары, как горьки разочарования, обиден обман. Боль от удара проходит, разочарование оставляет в душе ссадину навсегда. («С ярмарки» Шолом-Алейхем)
Тима продолжает с тем же напором гладить мое тело, делая вид, что все в порядке.
— Ты пугаешь меня! Прекрати! Я не хочу!
Я стараюсь его оттолкнуть, но он сильнее и крупнее меня. И ко мне приходит осознание — если он не остановится сам, я ничего не смогу сделать.
— Как ты можешь говорить, что не хочешь, когда даже не знаешь, от чего отказываешься?
Его ничуть не смущает мое сопротивление. Кажется, он не слышит мои мольбы остановиться. Через силу он стягивает с меня кофту и начинает пытаться стянуть джинсы. Это оказалось для него не так просто, если девушка сопротивляется. У меня уже нет сил кричать и отталкивать его. Через слезы мои глаза уже ничего не видят, а все тело трясется от страха. Все, что я продолжаю делать, это шепотом умолять все прекратить. В один момент мне показалось, что он услышал меня и прекратил меня раздевать. Но я ошиблась. Видимо, он решил вернуться к ним позже и переключился на лифчик. С застежкой Тим справился за одну секунду, а в следующую уже откинул его в сторону. Для меня все происходит, как в замедленной съемке.