Хотелось скинуть с себя одежду, но купаться в незнакомом месте было боязно и неловко. Даже если языкастый колдун отвернется, все равно ведь будет знать, что она голая плещется. Поэтому Ярина стащила верхнюю тунику, закатала рукава рубашки и с наслаждением опустила лицо в ледяную воду.
В висках закололо, по шее побежали мурашки. Как же хорошо! Дно в бассейне исчезало во мраке, отчего чудилось, что его вовсе нет. Тем более, нельзя мутить воду, вдруг там живет, как говорил дедушка, «якась холера». Знакомиться с очередным обитателем подземелий Ярина не желала. От таких знакомств потолки падают. Живых тут быть не может, а порождения магии настроены враждебно к незваным гостям.
Окровавленную шею и ладони Ярина отмывала долго, морщась от боли: от шипов остались глубокие царапины, если не смазать, шрамы останутся. Только вот нечем.
– Иди сюда, – позвал Гор, усаживаясь и разминая шею. Хруст костей оказался неожиданно громким и сочным, Ярину чуть не передернуло. – Посмотрим на твои боевые раны.
Пальцы у него были холодные. Гор легонько пробежался ими по расцарапаной скуле и надавил на подбородок, заставляя приподнять голову.
Ярина закусила щеку изнутри, чтобы не покраснеть. Она была так близко от него, а от осторожных прикосновений почему-то захолонуло в груди. Казалось бы, ну что такого? Он просто помогает. А поди, объясни это глупому сердцу, которое пустилось вскачь и не хочет успокаиваться.
– Перевязать бы, – донеслось как издалека.
– Что? – Ярина рассеянно моргнула и скосила взгляд на колдуна.
– Повязку, говорю, надо на шею наложить, – терпеливо повторил он.
А глаза у него удивительно яркие. Ярче каменьев в матушкином обручье.
– Да, сейчас… – Ярина суетливо дернулась назад, радуясь возможности отвлечься.
Рубашка Гора, вся в грязных разводах, для перевязки не годилась, ее была не лучше, хорошо хоть заправленный в штаны подол не успел изгваздаться. Ярина попыталась оторвать широкую полосу, но рана на ладони мешала, пальцы не слушались.
Гор не стал долго любоваться ее потугами: после первой неудачной попытки сам рванул ткань, укорачивая рубаху едва не на четверть. Если руки поднять, живот оголится.
«Срамота», – прозвучал в голове строгий голос домовика. Ярина сперва сникла, но потом решила, что дедушка порадуется, если она выживет, а не сгорит от попавшей в рану заразы. Подумаешь, рубашка.
– Голову ровно держи, – велел Гор и принялся за дело.
Повязка давила, но зато ожерелье перестало царапать шею. После того, как Ярина выдрала из него камешек, оно словно озлобилось и все норовило уколоть побольнее.