– Послушай, – колдун быстро успокоился и со вздохом опустился обратно, взяв ее руки в свои, лихорадочно горячие. Ярина была в таком ужасе, что не смогла их выдернуть: эта лживая забота была стократ хуже злобных окриков. – Не надо бояться. Мне правда жаль, что обстоятельства так сложились. Я не испытываю никакого удовольствия от убийств. Мне жаль тех, кому пришлось умереть, но выхода нет. Круг не видит, что толкает магов к пропасти. Все эти ограничения убивают остатки знаний. Еще немного, и маги будут выступать на площадях, показывая фокусы, на большее они уже не сгодятся. Если ничего не сделать сейчас, потом жертвы будут неисчислимыми.
– Легко жертвовать другими, – выдавила Ярина, стараясь вырваться, но он держал крепко.
– Нет, девочка. Гораздо легче жертвовать собой. А я беру ответственность за то, что совершаю.
– Другие чародеи, которых ты убил… Они были с тобой не согласны. Ты поэтому их убил?
А муж Дары и вовсе оказался случайной жертвой.
– Думаешь, я сумасшедший убийца? – Удивление в голосе колдуна было непритворным. – Большинство погибших – мои друзья. Мы работали вместе, пытались возродить магию. Такой источник, как Пустошь, может подарить достаточно энергии, если подобрать ключ. Поначалу использовали свои силы, но ничего не выходило. Мы убивали, когда не было другого выхода. Когда из-за вмешательства все могло пойти прахом.
Накатившая усталость была такой сильной, что Ярина прекратила вырываться и просто прижалась лбом к решетке. Как спорить с чудовищем, свято убежденным в своей правоте? Как доказать, что нельзя губить людей, потому что хочешь осчастливить остальных? Каждый из погибших детей мог стать кем-то. Любил бы, и его любили в ответ. Вдруг кто-то из них тоже оказался бы магом. А другие? Рябинка жила бы счастливо со своим чародеем. Смил ни за что не дал бы Дару с сыном в обиду. Гор помирился бы с дедом и не стал сгонять нечисть с насиженного места. И домовик не тосковал бы в одиночестве.
– Нельзя лишать людей выбора, – Ярина попыталась найти хоть какие-то слова.
Беловолосый в ответ погладил ее по голове. Жест был болезненно-знакомый, только когда к ней так прикасался Гор, хотелось улыбнуться, сейчас же скользким комом подкатила тошнота. Ярина не вытерпела и шарахнулась, едва сдерживая слезы.
Колдун глянул на нее с неподдельным сожалением. Или у него так хорошо выходит притворяться?
– Мне очень жаль, девочка, – сказал он и поднялся.
– Отпусти Ивара и Рябинку, – попросила она, едва сдерживая рыдания.
– Когда все закончится. А ты поешь и отдохни. Если хочешь чего-то, просто скажи.