В Москве мы сразу поехали к Жанненой тёте Тараскевич Таисии Андреевне. Она жила с мужем Александром Матвеевичем по Ленинскому проспекту в коммунальной квартире, у них была одна небольшая комната. Мне казалось, что мы будем очень стеснять хозяев. Просто я не представляла, где нас можно приютить. Диван, посередине стол и небольшой проход к двери. Но тётя Тая нас успокоила. В тесноте, да не в обиде. Она нам постелила на диване, а себе с Александром Матвеевичем – в проходе на полу. Она – высокая, несколько полноватая, ей непросто было лечь и тем более встать с пола, но она, кряхтя, с отдышкой поднималась и старалась нам приготовить что-нибудь вкусненькое на завтрак. Александр Матвеевич – спортивного телосложения, он вставал рано и шёл в парк имени Горького, там ежедневно делал зарядку, к 7 часам возвращался к завтраку. У Таисии Андреевны был диабет, иногда тяжёлые приступы. Она говорила: «Мой муж может мне вызвать скорую помощь, а сам побежит в парк». С виду он скромный, ни за что не догадаешься, что он – талантливый инженер, удостоен Государственной Премии. Сам он неразговорчив, говорит исключительно по делу. Добрейшей души человек, в чём я убедилась много раз.
С утра и целый день мы с Жанной ходили по музеям – в Пушкинский, в Третьяковку и т.д., а вечером – в театр. Домой возвращались поздно, не имея сил обмениваться впечатлениями. В это время в Москве был на гастролях итальянский оперный театр Ля-Скала. Я ещё Толе писала, чтобы он по возможности достал нам билеты. Но он ответил, что это невероятно трудно, тем более, что он будет в колхозе. Мы пошли с Жанной в кассу Большого театра, и когда спросили билеты на какой-либо спектакль Ля-Скала, нас отправили в поликлинику к психиатру.
Действительно, мы не настоящие одесситы. Настоящий одессит приходит к администратору Большого театра и просит билет на вечерний спектакль. Стандартный ответ:
– Билетов нет.
– Тогда я покупаю десять билетов. Один мне, девять вам.
Проблема снята. Вечером после спектакля гость столицы направляется к Мавзолею. Не станет же настоящий одессит идти туда днём, если у Мавзолея очередь, как в Одессе у магазина «Мясо». Но вечером Мавзолей закрыт. Одессит подходит к одному из часовых и накалывает на его штык несколько сторублёвых купюр. Часовой спрашивает: