Гюнтер Вирзиг выбрался из кресла – он оказался таким же большим как Йеннингер. «Ну за дело!», – пожал Йеннингер коллеге руку.
Русские приехали, опоздав на полчаса, когда уже начало темнеть. Йеннингер успел просмотреть заключения экспертов об опознании убитого. Сам Йеннингер отговорился от этой малоприятной процедуры, послав вместо себя, секретаря группы по расследованию, Mordkomission, Гизелу Кемпбах. Потерпевший оказался журналистом из неизвестного для большинства полицейских русского экономического журнала. Гизела, по проручению Йеннингера спросила о тематике статей, написанных убитым, но ничего существенного для расследования в них не оказалось. Совершенно заурядные, по меркам немецкой журналистики, статьи. Разве что сведения, поданные в них, казались иногда фантастическими, но на проверку их истинности не было ни желания, ни необходимости. Гизела записала и о содержании письма от жены убитого, жившей также в Берлине. Предупреждая естественные вопросы, представитель страховой компании сообщил, что супруга знала о поездке ее мужа во Франкфурт, но сама быть на опознании не могла в связи с «презентацией важного проекта». Дойдя до этого пункта, Йеннингер уточнил у Гизелы : «..То есть, супруга занята более важным делом!?» «Да. Именно так было написано. Заодно заверила – тоже письменно – что всегда поможет…» «В чем только!?», – буркнул Йеннингер и продолжил изучение акта. В остальном опознание прошло по предписанным правилам и личность убитого была идентифицирована точно. Значит не надо будет краснеть перед русскими представителями.
Второе заключение пришло по служебной рассылке. К сожалению, экспертам по видеоматериалам не удалось разобрать буквы, кроме тех, что уже установили при просмотре видео на месте убийства. Остались тщетными и попытки рассмотреть человека, нагнувшегося около двери в туалет. Смогли только точно установить, что у него при себе был рюкзак, небольшого объема. Отсмотр остававшхся мобильников, айфонов и планшетов ничего, в итоге, не добавил..
Таким образом в результате двухсуточной работы следствие осталось лишь с теми фактами, что были добыты в течение первых тридцати минут – убийца имел малоразмерный рюкзак со светящейся рыжеватой надписью Nike и был среднего роста и телосложения. О возрасте можно было судить лишь косвенно по размерам кабинки и тому, что убийца смог выбраться из запертого тесного пространтсва, не оставив следов. Кроме царапин на стенке. Сочли, что при возрасте старше пятидесяти, сделать такое маловероятно. Нашли работников, выходивших покурить около десяти вечера, но они только припомнили, как из соседней двери вышел мужчина среднего роста. Был ли он с рюкзаком, во что одет – они не заметили. А точнее, просто на него не обращали внимания. Потом их позвали, и они ушли. Выяснение причин убийства – а в нынешней ситуации только оно оставалось единственно перспективным – требовало иных усилий а, главное, несравненно больше времени.