Теперь они понимали друг друга с полуслова, и снова эта связь укрепила его в схожести начальных обстоятельств их жизни. Больше им и не требовалось.
Но он все-таки вернул разговор к самому началу: «А почему ты так испугался, Племянник?» Лангер недобро окинул его взором. Он продолжил : «Ведь этот еврей не поленился сам прийти, чтобы встретиться с тобой. Ты не думаешь, что в этом просто личная месть, но никак не охота на тебя. Может тебе нечего бояться!?» «Ты понимаешь,» , – подхватил разговор Лангер : «он в штате израильского посольства и мог быть откомандирован, чтобы разведать насчет меня. Евреи всегда очень щепетильны…» – Лангер выразился «pinkelig» – «…насчет убийства своих. Тем более, сейчас нет Совестского Союза, которого они опасались…» «…А тебе не кажется несоотвествие между статусом этого типа и его, как ты считаешь, инициативой? Ведь ему почти столько, сколько и нам, то есть за пятьдесят. Человек в таком возрасте и всего лишь охранник посла!? Ну, может быть, начальник охраны израильского посла и где!? В Германии. В стране, где этому послу ничего не угрожает. Ты не думаешь, что этого типа просто сослали, как неспособного ни на что!? А после того, как он бросил своих подопечных там, в пустыне, ему уже нельзя было доверить ничего серьезного! То есть, если и бояться тут, то только что этот тип сделает какую-то глупость. Одну глупость он уже совершил – приперся, если верить твоим словам, с твоим же коллегой, причем по самому нелепому поводу. Он настолько туп, этот еврей, что не сообразил, что такого рода дела делаются не так!? Ну про твоего коллегу я уже молчу – видел его.» Лангер мрачно выслушал и, помедлив, сказал : «Я этого как раз и боюсь – дури. В Германии, надеюсь, про наше путешествие за экватор мало кто слыхал. Очень надеюсь. Правда, остается еще твоя родина. По тому, что я слышу о происходящем на ней, твои бывшие коллеги и начальники не столь щепетильны в хранениии тайны и выложат все что-угодно.» Тут Лангер подмигнул ему и шепнул : «…за небольшую кучку баксов.»
Он должен был признать правоту бывшего «Neffe», но решил возразить до конца : «..Пока что нас с тобой не тронули, так что будем надеяться и не тронут. Но что тебе даст, если мы этого идиота выведем из строя?»
Ответ Лангера оказался сокрушительно прост : «Мне просто хочется дожить в покое и перестать вздрагивать от шороха, как в пустыне…» Он не смог не оценить его правоты и так же просто ответил : «Тогда и говорить много не будем.» «Встречаемся завтра, в восемь вечера – сможешь?», – спросил Лангер. Он кивнул. «У моста в Harnheim – там только один мост, как раз после поворота у Sportanlage. И мало, кто ходит.» Он знал хорошо эти места, так сам часто возвращался пешком из Bad Vilbel. Он понял, для чего Лангеру нужна встреча в уединенном месте.