— Выгоню этого Куцына… У, сатана, даже зла не хватает!.. До сих пор не мог организовать отправку — то этого нет, то другого, то вездеходы в разъезде… Что делать будем?
— Нужно везти продукты… — Гурьев поднялся и заходил вокруг стола. — Немедленно! Утром же!..
— А погода? — показал Вачнадзе на окно. — Кто поедет в такую погоду?
Гурьев остановился и сунул руки в карманы брюк.
— Если нужно, я поеду. Посмотреть, что делается у Кедрина тоже не мешает… Отпустишь?
— На тот свет? — съехидничал Вачнадзе. — Не горячись. Надо обдумать все серьезно.
— Я и говорю серьезно.
— Славных дел ищешь, Никита? Брось болтать глупости и сядь… маячишь перед носом, аж голова закружилась.
Гурьев разозлился.
— Никакие это не глупости и никаких славных дел я не ищу. Там люди… Без продуктов они много не наработают, а может случиться что-нибудь и похуже… Я коммунист, Лазарь, и поэтому считаю…
— Своим долгом и прочее, и прочее, — перебил его Вачнадзе. — Ну, не буду, не буду… Не обижайся. Злой я сейчас, вот и лезет в голову всякая ерунда… Ну, хорошо, ты поедешь, а как доберешься туда?
— От села к селу… до Кирибеевки. А там найду надежного проводника.
Вачнадзе задумчиво слушал и подбрасывал портсигар.
— Это, правда, удлинит путь километров на пятьдесят. Но это единственный выход. Прямым путем до Соленой Балки сейчас не добраться…
Вачнадзе кивнул головой, спрятал в карман портсигар и неожиданно предложил:
— Давай, Никита, выпьем… Выпьем за здоровье Кедрина и всех, кто сейчас стоит на вахте…
Гурьев наполнил рюмки.
1
Никуленко почернел от бессонницы и усталости, но с буровой не уходил. Алексей несколько раз отправлял его спать, но Грицко отказывался, неразборчиво бормоча:
— Провинился я… Мне уходить нельзя…
Алексей пожимал плечами, с удивлением смотрел на Никуленко, на его непроницаемое, маловыразительное лицо. Неужели не понимает, что будь на его месте и Климов и Альмухаметов, то случилось бы то же самое?..
Приемные шланги насосов переключили в отстойник с густым глинистым раствором. Начали закачку его в скважину. Время шло, а раствор в желобах не появлялся…
Алексей сидел на штабеле труб и курил папиросу за папиросой. Думал: «Легко отдавать приказы Гурьеву — чиркнул, подписался и — конец. А что приказ значит для меня? Дави без передыху на людей, кровь из носу, а отрапортуй, что осложнение ликвидировано… Эх, как мало мы еще ценим рабочих!..»
…«Знает ли об этом приказе Вачнадзе? Почему молчит? Молчание — знак одобрения? Или наоборот?.. Интересная ситуация получается: главный инженер отдает сногсшибательные приказы, директор молчит, а Кедрин… Что Кедрин? Эх, Галюшка, Галюшка, как не хватает мне сейчас тебя…»