— Ну, что ж, будем знакомы, — сказала она после короткой паузы. — Начальник участка, инженер Гурьева. Галина Александровна…
В будке сразу стало тихо. Мастер странно дернул головой, словно силился проглотить что-то, моргнул глазами и тихо назвался:
— Антон Семеныч Горшков… стало быть… Мастер, стало быть.
Было томительно неудобно. В сердце закипала злость, и в то же время было как-то по-человечески жалко этого маленького старичка, называющего себя мастером. Галина сняла зачем-то шапку и, похлопывая ею по колену, спросила громко:
— Почему не идете принимать буровую? Долго у вас будет продолжаться перекур?
— Да, да, ребята, — засуетился Антон Семеныч, — пора и честь знать… Пойдемте-ка, посмотрим, что там Володя наработал сегодня…
Рабочие нехотя поднимались с мест, демонстративно потягивались и, шаркая ногами, неторопливо тянулись к двери. Глядя на мастера, Галина думала: «Слабенек… Под их началом ходит… Ох, горюшко луковое…» — и позвала:
— Антон Семеныч, останьтесь!
Горшков с сожалением посмотрел на дверь и, тяжело вздохнув, вернулся. Галина невольно улыбнулась.
— Что вздыхаете, Антон Семеныч? Начальства боитесь?
Мастер развел руками:
— Кто ж его не боится, Галина Александровна?.. Начальство, оно известно…
— Что это вы, Антон Семеныч, разве так можно работать?
Горшков согласно и с готовностью закивал головой, шепелявя, волнуясь, заговорил быстро и заученно:
— Вот и я, стало быть, это же самое говорю… Нельзя так работать! Старик я, поболе шестидесяти, стало быть, а меня все в мастерах гоняют… На покой мне нужно, на пенсию. Посудите сами, Галина Александровна, на что я годен — ребята не слушаются, разные шутки шутят над старым человеком… Что, стало быть, отсюда следует? Из этого следует — заменить меня пора, но, отвечают: нет мастеров… Как же быть, а? Вот то-то и оно…
В это время, скрипнув промерзшей дверью, в будку вошел Соловьев. Мастер поднялся и радостно заулыбался.
— А это, Галина Александровна, наш Володя Соловьев… Горячий парень…
Галина пристально посмотрела на Владимира и сдержанно ответила:
— Знаю.
Владимир отвел глаза и глухо проговорил:
— Я, Антон Семеныч, затяжку инструмента сделал… Не идет — ни вверх, ни вниз.
Галина торопливо надела шапку.
— Это правда? — тихо и быстро спросила она. — Вы все-таки продолжали подъем?
Бурильщик кивнул головой.
— Но почему же вы не послушались меня?
— Не знаю, — пожал плечами Соловьев. — Думал, отпустит… Да и откуда я знал, что вы инженер?
Галина помолчала, собираясь с мыслями, потом горестно сказала:
— Но вы же бурильщик, должны понимать… Какова глубина забоя?