Бурильщик растерянно заморгал глазами и выключил лебедку. Моторы сразу заработали ровно, приглушенно. Теперь можно было разговаривать относительно спокойно.
— Как ваша фамилия? — спросила сердито Галина.
— Соловьев, а что?
— А звать?
— Владимир.
— Давно работаете?
Соловьев возмутился.
— Кто вы такая, чтобы допрашивать? Я не буду отвечать вам.
— Будете, — упрямо настаивала Галина. — Не мне, так за аварию отвечать будете.
Соловьев, сбитый с толку таким оборотом дела, пожал недоуменно плечами. К нему подошел помощник бурильщика Мелентий Декретов, тот самый, с которым так неудачно заговорила Галина.
Когда Галина вышла из буровой, Соловьев спросил Мелентия:
— Кто она?
— Откуда я знаю… Как с неба упала.
Соловьев сквозь крепко стиснутые зубы потянул студеный воздух и тихо сказал:
— Красивая…
Мелентий, потирая заросший рыжей щетиной подбородок, усмехнулся:
— Все они на один покрой… Баба есть баба.
Соловьев косо посмотрел на Декретова и в тон ему проговорил:
— Мелеша есть Мелеша, мелет, как мельница… Эх, Мелентий Ермолаич, злой ты человек…
— Хо, а ты каков? — скривился Декретов. — Уже влюбился?
— Замолчи, — оборвал его Соловьев. — Давайте дело делать… Будем продолжать подъем.
— А не дрейфишь? Здесь аварией пахнет — порвем инструмент…
Соловьев направился к лебедке. Сердито, напряженно загудели моторы. Инструмент медленно пошел вверх…
…В культбудке было накурено, грязно, неуютно. Рабочие из-утренней смены сидели на грубых самодельных скамейках и о чем-то переговаривались, неторопливо потягивая самокрутки. На Галину сразу уставилось несколько пар любопытных глаз.
— Здравствуйте, товарищи, — поздоровалась она с буровиками.
— Здравствуйте… Доброе утро… Привет, — ответили ей разрозненно и нехотя.
— Где мастер? — спросила Галина, всматриваясь в лица рабочих.
Никто не ответил. Потом один из них, почесав пятерней в затылке, тонким, явно не своим голосом спросил:
— А галку вы принесли?
Галина чуть заметно улыбнулась. В другое время она сразу же откликнулась бы на шутку, но сейчас, когда на буровой шло такое, она не могла сделать этого. Более миролюбиво она повторила:
— Кто же все-таки из вас мастер?
На этот раз из темного угла поднялся маленький человечек со сморщенным личиком. Галина недоверчиво подняла брови.
— Вы?
Личико сморщилось еще больше, что, должно быть, изображало улыбку. Человечек шепеляво ответил:
— Угадали, я и есть мастер.
По будке пронесся легкий смешок. Кто-то неразборчиво бормотнул:
— Приятная неожиданность…
Галина тихо вздохнула. Начало работы ей не очень нравилось — все это не походило на то, как она представляла себе начало.