— Спросите у мастера.
Галина посмотрела на Анохина и громко позвала:
— Василий Митрофанович! Проснитесь!
Анохин вздрогнул и быстро поднял голову. Протирая кулаками заспанные глаза, зевнул, улыбнулся.
— Соснул немножко. Сморило.
Галина дружелюбно сказала:
— Вы похожи на большого ребенка, Василий Митрофанович… Ну, рассказывайте, что у вас здесь происходит.
Анохин неторопливо закурил, с видимым наслаждением затянулся и, сложив губы трубочкой, выпустил длинную струю дыма.
— Бурили водой, — наконец заговорил он, не глядя на Галину. — Через час после начала смены перестал работать один турбобур. Его заменили. С другим случилось то же.
— Причина?
— Не выяснили.
В разговор вмешался Курниковский. Голос его дрожал, щека, изуродованная шрамом, заметно вздрагивала.
— Причина самая простая, — сказал он, в упор глядя на Анохина. — Какой-то подлец набросал в воду щепок. Перед началом бурения я проверял — щепок не было…
Анохин спокойным голосом перебил его:
— Если вы, Курниковский, проверяли, значит, плохо смотрели. Подозрение же ваше, что кто-то с умыслом набросал щепы, явная чепуха… Я в это никогда не поверю.
Курниковского словно подбросили. Он вскочил со скамейки и, подавшись всем телом к Анохину, сдавленным голосом заговорил:
— На меня хотите все свалить, да? На меня? Бурильщик плохо смотрел, да?.. А я знаю, кто это сделал! Знаю!
— Кто же? — спокойно спросил Анохин.
Но Курниковский яростно натянул на свою большую голову тесноватую шапку-ушанку и, громыхнув дверью так, что вздрогнула вся будка, вышел.
— Ну вот, докатились, — устало сказала Галина и опустилась на скамейку — ноги не держали.
— Что? Что вы сказали?
— Докатились, говорю, — повторила Галина и решительно спросила: — Вы сделали?
Анохин спрятал глаза под густые брови, закурил новую папиросу. Вызывающе сказал:
— Вот и вы тоже… Простительно Курниковскому, а вам… Что я, враг себе, что ли?
— Не юлите, Анохин. Если вы мужественный человек, прямо скажите…
Анохин пожал плечами, помолчал, потом сказал:
— Об осложнениях различного рода я предупреждал вас. О них же мне говорил главный инженер товарищ Гурьев. О них же он написал докладную Чернышу. Казалось бы, ничего неожиданного нет в том, что начало выходить из строя оборудование… Так почему же вы начинаете обвинять меня в самых тяжких грехах?
Галина поняла, что Анохин опять переходит в наступление и возмутилась:
— Ох и подлый же вы, оказывается, человек, Анохин… Вы на все пойдете, даже на преступление, чтобы ради своих личных интересов убрать с дороги неугодного вам человека или подчинить его своей воле. Не зря мой предшественник был вашим «лучшим другом» и боялся вас… Из-за вас, собственно, как мне рассказывали рабочие, он и попросил перевода в другое место. Вы не сознаетесь, что турбобуры выведены из строя вами, но никто и никогда не разубедит меня в этом… Впрочем, ладно, — Галина махнула рукой и резко спросила: — Подъезд к вашему складу расчищен?