– Оооо, – протянула Саша, подыскивая слова для ответа. Неприятно слышать подобное о людях, да еще сказанное нейтральным тоном, так что никаких сомнений не остается. Вроде как разговор собачника и кошатника. Я вот больше собак люблю: собаки верные, умные, понимают тебя, а к кошкам отношусь равнодушно. Нет, я не против их, не причиню вреда, мне просто совершенно безразлично, если они испустят последний вздох у шашлычника.
– Спасибо за честность, – ответила Саша.
– Я хочу больше знать о том месте, откуда ты родом, – сказал Аорон и отчего-то посмотрел на вход, где никого не было и никого не предвиделось.
– О Голубой Д…
– Не надо! – резко перебил Аорон и добавил, – никогда больше так не делай.
– Ну кто здесь может подслушивать? Люди? – удивилась Саша.
Аорон выдержал паузу, как будто ждал, что Саша сама додумается и, не дождавшись, сказал:
– Здешние люди приросли к страданиям и своим мучителям. Ты понимаешь, как это ужасно, а они росли с мыслью: великая честь быть поданными к столу мориспен. В этом их великая миссия, а жизнь такая, что многие были только рады уйти. Перед смертью их напаивали каи. Они чувствовали счастье. Их жизнь прошла не даром, они свершили великое дело, а мы без спроса пришли и лишили их смысла жизни. Свобода многих страшит, они не знают, что с ней делать. Понимаешь? Вместе со свободой появились страхи. Жизнь за пределами клетки пугает, и если появятся мориспен, будь уверена, большинство сдадутся без сопротивления. Вернутся в свои уютные клетки.
– Это очень грустно, – взяв небольшую паузу на обдумывание, ответила Саша, – наверное, так оно и есть. Слишком калечащими были условия их жизни, но если ничего не делать, когда можешь сделать, если проявить равнодушие, то значит быть как они, как эти люди. А ты…зачем ты помогаешь?
– На этой гребаной планете из развлечений только война. И братья рассуждают, как ты, – вдруг с ноткой дружелюбности ответил Аорон.
За компанию, – подумала Саша и как представитель земного человечества сочла этот довод вполне достаточным. Вестники различаются между собой, не так сильно, как люди и всё же различаются.
– Я хотела спросила об одной вещи, касающейся места откуда я родом, – протянула Саша.
– Хорошо. Сейчас можешь говорить, – кивнул Аорон, довольный понятливостью Саши.
– Это глупость, конечно. То есть я думаю, что, скорее всего, глупость. И всё так зыбко и туманно, когда речь идет о прошлом. Как думаешь, могли раньше вестники попадать в то место откуда я родом? Раньше? Там, в прошлом? Могли они попасть на Землю и делать некоторые вещи? Например, один человек считает, что существует не физическая раса, питающаяся отрицательными человеческими эмоциями.