Кузнец Песен (Васин) - страница 120
Да и весь базар полон шума, разноязычного говора, крика зазывал.
Параньгинские татары торгуют лошадей. Где-то за церковным садом слышны звуки бубна, это цыган подбадривает музыкой своего лохматого друга, играет чтобы медведь веселей плясал на потеху зевакам.
На базаре мы с отцом, встали с краю торгового ряда. У отца скоро всю связку лаптей забрал скупщик-татарин, а на мою пару покупателей не находилось.
Подошел было щеголеватый парень, видать, приказчик из лавки местного торговца Горбунова с разряженной девушкой, спросил ухмыляясь:
— Эй, почем твои галоши? Небось, сотню стоят? — И отошел, довольный своей шуткой.
Отец велел мне стоять на месте, а сам пошел за покупками.
И вдруг передо мной очутился какой-то странный оборванец. На голове у него была марийская войлочная шляпа с оборванными полями, на плечах висел драный армяк, весь ушитый причудливыми заплатами, из-под армяка виднелись какие-то чудные — в полоску — штаны. Обут он был в разбитые лапти. Не поймешь, кто он: то ли нищий, то ли скупщик старья.
Оборванец, весело улыбаясь, подошел ко мне.
— Продаешь, купец?
— Какой купец?.. Лаптями торгуем… — смущенно пробормотал я.
— Это же не лапти, а праздничная обувка, — засмеялся оборванец. Он взял мои лапти, повертел, посмотрел. — Как раз подойдет к моему выходному костюму.
Оборванец кинул мне копейку и тут же, усевшись на землю, принялся переобуваться.
— Ишь, бродяга, обновку купил, — неодобрительно сказал какой-то прохожий.
— Не бродяга, а гастролер, — беззлобно отозвался оборванец и, повернувшись ко мне, сказал: — Замечательная твоя обувка, малец: и дешево и удобно. Носить — не износить. Ай да мастер! Прощай, братец!
Он приподнял шляпу, поклонился и скрылся в толпе.
Отец очень удивился, что нашелся покупатель на мои лапти.
— Ну ладно. Так и быть, трать свою копейку на что хочешь.
— Мне бы гармонь, — робко произнес я.
— Ишь, чего захотел! — засмеялся отец. — Гармони другая цена. Купи-ка вот пряник.
Но мне не хотелось покупать пряник, и я остановился в раздумье. И, наверное, долго бы стоял, не зная, на что истратить свои деньги, если бы рядом не послышался громкий крик татарина-разносчика:
— Ниткэ! Иголкэ! Лентэ! Книжкэ-э!
И тут я решился:
— Куплю книгу!
Отец удивился:
— Книгу? Зачем она тебе? Ты, чай, не писарь, а для школы у тебя есть книга.
Торговец пододвинул ко мне свой лоток:
— Покупай, малый, книгу. Бульно якши книга.
Глаза у меня разбежались. На лотке среди лент и ниток лежало с десяток замусоленных, но в ярких обложках книжек. Тут были «Япанча — татарский наездник», «Злая колдунья и добрый кудесник», «Бова-королевич», «Князь Серебряный», «Разбойники на Волге».