— Ты получил мое последнее послание? — начал разговор Анна.
— Да.
— И что же ты думаешь? — беспокойно спросил Анна, потирая свои тонкие хрупкие пальцы.
— Я думаю, что если это Он…
— Если это Он, тогда Он должен быть сам защищен, — прервал Элиоза Анна. Голос его стал тонким и визгливым. — Он попирает все законы Моисея, он проповедует совершенно необъяснимые вещи и эти люди, разинув рты, идут за ним! Жалкий бедняк в нищенской одежде ходит по Иерусалиму и сводит всех с ума! Уже и эти римские гусыни носятся по городу и слушают его проповеди. Его наглость дошла до того, что он заводит свои порядки в храме. Чернь потеряла голову… Они провозглашают его царем Иудеи! — голос Анны превратился в сплошной визг, в уголках его тонких дрожавших губ вскипала пена и он со всхлипом подбирал ее.
— А если это Он? — с видимым спокойствием спросил Элиоз, у которого внутри все дрожало.
— Если это Он, то пусть сам защищает себя, пусть сам выпутывается, пусть, пусть, — задыхаясь, визжал Анна. — И не синедрион, нет, — перейдя на громкий шепот, продолжал он, — нет, пусть сами римляне казнят Его и тогда, если это Он, пусть его кровь падет на их головы.
Элиозу было тошно смотреть на беснование Анны, но где-то в глубине его души, где крепко сидели заветы Израиля, шевельнулся червь сомнения. Законы Моисея определяли жизнь иудейского народа не только эдесь, в Палестине, но и по всему свету, где жили евреи и они должны быть непоколебимы. Тысячи паломников собираются в Иерусалиме на праздник Пасхи и они не должны унести в своих душах семена сомнения.
И Элиоз согласился с Анной.
* * *
Гнетущее состояние не покидало Лонгина. Мучаясь бессоницей и проспав всего лишь несколько часов урывками, он утром долго лежал в постели, глядя через широко распахнутое, увитое виноградом окно, как среди листьев, почирикивая, прыгали непуганные воробьи, время от времени просовывая между ветвей головки с любопытными бусинками глаз. Встав и подкрепившись куском сыра, ломтем лепешки и стаканом легкого вина, Лонгин отправился проверять своих солдат. Там все было в порядке. Люди отдыхали после тяжелой дороги, сидели под густыми смоковницами во дворе, потягивая легкое вино и заигрывая со служанками, чистили коней, торговались с набежавшими разносчиками мелкого товара. Лонгин велел никому не отлучаться, пока он сам не посмотрит, что творится в городе.
Он вышел с постоялого двора и пошел к верхнему городу. Людей на улицах становилось все больше на его пути. Кричали разносчики воды, подкрепляя свое предложение звоном колокольчиков, укрепленных на их шапках и одежде, кто-то монотонным голосом расхваливал свой товар, лотошники торговали сластями и фруктами. Молодая женщина, потеряв в толпе своего ребенка, металась с криком по улице и вытащив его из-под ног у собравшихся вокруг продавца сладостей ребятишек, принялась то шлепать его, то целовать замурзанную сладостями мордашку.