— Никаких запахов в комнате, вы не обратили внимания? — спросил внимательно слушавший Ник.
— Да, конечно, после случая с дочерью персидского консула я всегда стараюсь обращать внимание на запахи. Но в комнате было приоткрыто окно и запах должен был выветриться.
— А что, при лондонской сырости баронет любил проветривать комнату? — удивился Ник. — Вам это не показалось странным, Аполлинарий?
— Показалось. Мы стали допрашивать старого слугу. Это преданный слуга, он был практически и экономом, и камердинером. В смерти баронета он, скорее всего, не был заинтересован. Было видно, что он сильно расстроен, время от времени он вытаскивал огромный носовой платок и громко сморкался, видимо, пытаясь скрыть слезы. Он был тоже удивлен полуоткрытым окном. Баронет любил тепло и, как только становилось прохладно, всегда велел топить камин. Слуга сказал, что баронет любил сидеть в кресле у камина. Его любимым занятием в часы отдыха было сидеть с вытянутыми вперед ногами, ближе к огню, наблюдая, как огонь перескакивает с одного полена на другое, ворошить горячие угли и медленно потягивать рюмочку хереса.
— Хереса? — насторожился Ник, вспомнив, что в рассказе Кикодзе херес уже присутствовал. — А вы…
— Да, конечно, — не дожидаясь конца вопроса поспешно ответил Аполлинарий. — У баронета хранился небольшой запас хереса, который пополнялся по мере надобности. Причем херес двух сортов — испанский и армянский. Армянского в запасе оказалось вдвое больше, чем испанского. Мы проверили початую бутылку, ту, которая стояла на каминной доске, это был армянский херес — превосходный, ваш покорный слуга проверил это на себе.
— Мальчишество…, - проворчал Ник. — Так, стало быть, отравление хересом отпадает.
— Собственно, из-за этого армянского хереса я, как кавказец, и был призван участвовать в расследовании, — пояснил Аполлинарий.
— Далее, было осмотрено самым тщательным образом окно, — продолжал он. — Ничего подозрительного. Впечатление такое, что баронет сам его открыл. Но для чего? Чтобы выглянуть наружу? Или проветрить комнату? Но почему он тогда не вызвал слугу? В общем, как всегда в начале расследования, загадок больше, чем следовало бы.
Лили, как всегда внимательно слушавшая, склонив немного головку в темными кудряшками, вдруг повернулась к Аполлинарию:
— А вдруг ему стало плохо, стало не хватать воздуха, он начал задыхаться, вскочил, бросился к окну…
— Да, конечно, такая мысль пришла нам в голову. Но отчего бы он стал задыхаться? Камин был в порядке, запаха угара, даже самого слабого, в кабинете не было, но он мог бы и выветриться. Баронет, судя по его внешнему виду и результату осмотра такого опытного врача, как доктор Пеппер, был абсолютно здоров, не страдал ни сердцем, ни эпилепсией. Это подтвердили и его слуга, и его кузина.