— Но как мы проедем к храму, — сказал, недоумевая, Ник. — Уже невозможно проехать из-за толпы. Придется оставить коляски и пойти пешком.
— Да, так и сделаем, — ответил Левон, — я проведу вас поближе, чтобы вы смогли увидеть церемонию освящения получше.
— Давай-те сделаем так, — подал голос Аполлинарий. — Ник пусть идет с Антонием Ивановичем и Левоном, а я останусь здесь с дамами и колясками. Боюсь, что там будет давка.
Ник все понял и поддержал Аполлинария, сделав при этом большие глаза Лили, которая уже открыла рот, чтобы запротестовать. Лили все сразу поняла, и закивала в знак согласия.
Левон повел Антония Ивановича и Ника через какие-то внутренние помещения и коридоры и вывел к узкой двери около алтаря. Конечно, весь обряд оттуда невозможно было увидеть, но и этого было достаточно. Было жарко от множества зажженных восковых свечей, голова чуть-чуть кружилась от запаха ладана и еще каких-то необычайных ароматов. Это был, как сообразил Ник, запах миро, которое вот-вот должно было быть освящено каталикосом.
Левон шепотом давал пояснения.
— Сейчас каталикос погружает в миро длань Григора-Просветителя. А сейчас он взял в руки другую священную реликвию — навершие копья сотника Лонгина…
И в этот миг как будто молния ударила в Ника, в глазах у него потемнело и ему пришлось ухватиться за плечо Левона.
«Вот оно! Все сходится! Поэтому и Эчмиадзин, и Мцхет! Господи, как я не догадался раньше! И ведь то видение в Гехарде! Навершие копья! Копье святого Лонгина!»
— Вам нехорошо, Ник? — спросил шепотом Антоний Иванович, увидев, как на лбу у Ника выступили крупные капли пота.
— Нет, нет, не беспокойтесь, все в порядке.
В это время Ник прокручивал в голове все события, начиная с лондонского убийства.
«Татуировки скорее всего представляют собой изображение копья. Значит, должен существовать не то орден, не то тайное общество, связанные с копьем. Но возможны не одно, а два — ведь наколки-то были двух цветов, красные, как в Лондоне, и черное, как у убийцы из Мцхета. Надо будет спросить осторожно у Антония Ивановича, что он знает о копье, кроме того, что связано с Мцхета. Как это я не вспомнил, почему? Да какой же я дурень! Хофбургский дворец! Ведь там тоже хранится копье, но то копье Святого Маврикия! Значит, существуют два копья! И что там со Святым Маврикием? Надо бы припомнить!»
— Служба кончается, — тихо сказал Левон, — давайте, я осторожно выведу вас отсюда, а то будет жуткая давка.
Осторожно пробираясь сквозь толпу, все трое добрались до колясок. Их встретила Лили, разгуливающая между двумя колясками, в одной из которых сидели Аполлинарий и Лиза. Аполлинарий был бледен и что-то настойчиво говорил Лизе, а та сидела с пунцовыми щеками и опущенными глазами.