— Что это? — бросил грозно Вачнадзе надзирателю, не поворачивая головы.
— А это, ваше сиятельство, заключенные… они по утрам, извините, насекомых выгоняют.
— Как это? — изумился Вачнадзе.
— Да так вот, у них плетеные корзинки-сундучки, в них им передачу приносят, а по ночам они их под голову кладут. Вот вошки и клопики в плетенки и набиваются за ночь. А по утрам они их об пол бросают, обитатели, то бишь клопики и вошки разбегаются, а они их ногами топчут. Да вы не беспокойтесь, у нас это давненько.
Несмотря на ситуацию, Ник и Аполлинарий не могли сдержать улыбки.
Но вот из очередного коридора пахнуло карболкой и они догадались, что здесь расположен тюремный лазарет. Палату лазарета они определили сразу, увидев скучающих полицейских у дверей.
— А какая надобность, чтобы и в тюрьме полицейские дежурили? — нахмурил брови Вачнадзе.
— Доктор Зандукели велел! — ответил быстрой скороговоркой надзиратель.
— Ах, раз доктор Зандукели, ну тогда да, конечно, конечно, — немного нервно сказал Вачнадзе.
Ник и Аполлинарий переглянулись.
Вачнадзе осторожно постучал в дверь. Дверь рывком открылась и на пороге появился взъерошенный Зандукели, буквально «грозно сверкая очами». Но Вачнадзе успел раньше:
— Вот господа Кикодзе и Кефед-Ганзен, как вы велели, доктор!
И втолкнув в палату Ника и Аполлинария, Вачнадзе прикрыл дверь с другой стороны.
— Ох, слава богу, — воскликнул Зандукели. И деловито предложил. — Садитесь на табуреты.
— А где раненый? — спросил Ник, оглядываясь по сторонам.
— Тут, за ширмой, он спит под действием снотворного. — быстро ответил Зандукели. — Господа, мне надо сообщить вам нечто крайне важное. — сказал он, понизив голос до шепота. — Князь Вачнадзе, наверное, рассказал вам, как все произошло. Когда я приехал на место происшествия, там толпился народ, правда, в коридоре. Они просто умирали от любопытства, вытягивали шеи, вставали на цыпочки, чтобы рассмотреть, что произошло. Народ-то у нас любопытный. Когда я стал рассматривать первого раненого и просунул руку ему под живот, чтобы перевернуть на спину, то почувствовал, что под ним лежит что-то металлическое. После того, что вы мне рассказали о мцхетском покушении, я сразу сообразил, что надо сделать так, чтобы никто не видел, что это. Приподняв этого человека, я заглянул и, представьте себе, я увидел точь-в-точь такой же кинжал, какой был в Мцхета. Тогда мне его предъявили, чтобы я мог оценить, могло ли покушение таким кинжалом быть смертельным, вы же помните.
Ник и Аполлинарий, внимательно слушавшие, закивали головами.
— Так вот, я утаил свою находку от полиции, спрятав ее в саквояж, чтобы затем передать кинжал вам. Он у меня с собой. Но, еще и другое, когда я немного приподнял труп, и заглянул снизу на его грудь, то, как вы думаете, господа, что я увидел? Да, представьте себе, такая же татуировка, какая была у Винкельмана! Потом, когда труп перевезли в прозекторскую Михайловской больницы, я смог разглядеть ее поближе!