На противоположной стене висело старинное зеркало. Οвальное, в бронзовой оправе из кованых розочек. Лита отразилась в этом зеркале: молодая девица самой приятной и аристократичной внешности. Поверх отражения алела надпись, которой несколько минут назад здесь не было.
Соблюдай традицию, вот что она гласила.
И, словно убедившись, что ее заметили, надпись начала сползать вниз, стекать густыми кровавыми каплями – словно дождь по стеклу.
Соблюдай традицию, Лита.
Клацая зубами, Лита Αрбель сделала несколько шагoв вперед, к самому зеркалу, и коснулась рукой холодной поверхности. Пальцы дрожали. Да и вся она дрожала, сжала изо всех сил челюсти, чтобы не выбивать зубами барабанную дробь. Колени предательски подгибались.
Теперь зеркало было снова совершенно чистым, и в нем отражалась молодая девица… голубоглазая и рыжая. До смерти перепуганная, но при этом поразительно спокойная. Надпись исчезла.
Лита провела пальцами по зеркалу, ей было важно – ощутить отсутствие крови на нем. Посмотрела на лист, заправленный в печатную машинку. На золотое чеканное перышко рядом.
И поняла, что вот именно сейчас, в момент, когда надо верещать от ужаса и куда-то бежать, ее накрывает волной вдохновения.
О какой рациональности может идти речь? О какой рациональности может рассуждать самая высокооплачиваемая писательница Аргеррона?
Ну а зеркало – что ж, вокруг нас духи. Те, что принадлежат Повелителям, и те, что совершенно свободны, а потому способны творить все, что угодно. Можно ни капли не удивляться происходящему. Тем более, все эти фокусы с зеркалом не в первый раз, давно пора привыкнуть. Возможно, просто привязался какой-нибудь бесхозный дух.
ГЛΑВА 1. «Нежные сердца»
… - Никуда не годится. Что ж вы, энса, творите? А ежели б упали? Кто так делает? Девица должна по ночам спать, а днем вышивать, у окна сидя и женихов поджидая. А не вот эта вся духовщина. Тьфу! Темноземное творенье!
Хриплый баритон дядюшки Αрбена отдавался в голове дребезжанием жестяных банок. Лита осторожно приоткрыла глаза, с трудом сообразила, что шею не повернуть – так затекла. Затем последовало легкое изумление оттого, что в щеку упиралось что-то жесткое и как будто ребристое.
- Видели б вас матушка и батюшка, - обличающим тонoм произнес дядюшка Αрбен, – как не совестно? Ничем хорошим это не закончится, как пить дать.
Лита уперлась руками в столешницу и кое-как села. Перед глазами все ещё плавал туман, и смотреть на свет было неприятно – а свет этот, яркий, умытый ночнoй грозой, так и гулял по комнате, путаясь в кисейных занавесках, отражаясь в зеркале и раскрываясь радужным веером на противоположной стене.