– Не сомневаюсь, попытки будут только тайные. Даже я побоюсь выступить в открытую против этого выродка, – высказал Гаспар свое мнение о слуге Идеокрития.
– Ну и наконец, само интересное. Ни в одном из обозов нет оружия или доспехов. Следовательно, никто о нашей безопасности не заботится. Теперь мне совершенно не понятно, зачем Идеокритию понадобилось нас нанимать. Что может сделать при захвате крепости кучка необученных, да еще безоружных людей?
– Умереть, отвлекая на себя внимание, – сделал предположение Колин.
– Вполне можно было предположить данный вариант, если бы не одно существенное но. Кроме всех здесь присутствующих, маг никого больше не брал. Даже если он знает какие-то черные ходы в крепость, а мы пусть все поляжем, но сможем отвлечь противника на себя. Что дальше? Проберись он внутрь с тремя десятками людей, их тут же положат всех до единого.
– Тогда какие твои предположения? – спросил Гаспар.
– Не имею ни малейшего понятия, зачем ему все это.
– Ладно, пока гадать рано. Еще есть три дня, прежде чем мы доберемся до Гринберга, поэтому предлагаю пока отложить эту тему, – внес свое предложение Колин.
– Сам все прекрасно понимаю, просто не люблю оставаться в неведении, – угрюмо произнес Бернандель.
Через несколько минут колонна опять возобновила свой монотонный ход. Леса сменялись рощами, рощи лугами, после которых опять начинались деревья.
Время текло медленно, ноги с непривычки начинали ныть. Это у наемников, привыкших к длинным переходам, чего уже говорить о городских отбросах. К вечеру все они валились с ног. Многие из них, снимая ботинки, причитали над кровавыми мозолями, словно куры-наседки.
На вечер опять было приготовлено пять котелков, к каждому из которых, по заведенной традиции, прикрепили группу. Жану больше ничего дельного узнать не удалось, кроме новостей о паре начавшихся потасовок, которые вовремя успели разнять охранники, поэтому обошлось без жертв.
На следующее утро всех разбудил бодрый крик десятника:
– Всем встать! Обоз уже ушел вперед несколько часов назад, поэтому если хотите есть, придется нам его догнать! – рассмеялся он под ругательства, посыпавшиеся на него со всех сторон от невыспавшихся людей.
Поносили десятника не только новобранцы, но и его собственные солдаты. Видимо, они не были готовы к такому повороту вещей, будучи уверенными, что их обязательно покормят. А тут солдат так подставили. Поэтому их ругань заглушала крики всех остальных, превосходивших их числом во много раз.
Когда брань иссякла, десятник продолжил:
– Пять минут на сборы, после отправляемся, – люди опять начали было выказывать недовольство, – Это приказ нашего предводителя. Всех, кто не успеет за отведенное время, он обещал отдать на съедение своего любимца. Думаю, никому не надо объяснять, о ком я?