Ботинок перевернулся, из него выпали нож и монеты. Пленник облегченно вздохнул. Пододвинув ногой оружие, Кормик, взяв его руками, перерезал веревку. Это заняло совсем немного времени.
Поднявшись на ноги, Джеймс убрал монеты обратно, затем надел ботинок. Достав спрятанный пирог, пленник решил его доесть. Хотя молока уже не осталось, в этот раз ему удалось съесть всю выпечку всухомятку.
Кормик понимал, если ему удастся сбежать, неизвестно, сколько еще придется бродить по лесам. Только уйдя с тракта, он мог надеяться сбежать от Захара с его бандой. А в лесу неизвестно когда в следующий раз случится поесть. По такому случаю остатки пирога пришлись как нельзя кстати.
Оружие Джеймс убирать не стал. Выйдя из сарая, беглец заметил тусклый свет в доме селянина, приютившего их. Оттуда доносились женские крики.
«Видимо, Каспий с Конрадом уже занялись своим делом», – отстраненно подметил пленник.
Ему не было никакого дела до того, чем они занимаются в доме. Главное сейчас было спастись самому. Слева от сарая, судя по различным насаждениям, находился огород. Справа – ограда. Кормик услышал лошадиное ржание. Как раз то, что ему было нужно. Судя по звукам, кони находились в стойле с остальной скотиной. Пристройка для животных представляла собой огороженные хлева справа от хозяйского дома.
Это означало лишь одно: за скакуном придется идти через общий двор. Была вероятность наткнуться на разбойников, но рискнуть стоило. Если беглец не успеет удрать и его застанет рядом со скакунами Каспий или не дай бог Конрад, Джеймсу не поздоровится. Он это знал, поэтому был готов биться до конца.
Кормик постарался как можно тише подобраться к ближайшему хлеву, в котором стоял конь. Надо сказать, это у него получилось превосходно. Животные вели себя тихо, ничем не выдавая присутствие рядом с собой человека. Все шло хорошо, но стоило только открыть ограду у ближайшего скакуна, как животное начало волноваться. При приближении человека оно встало на дыбы, начав ржать, пугая своим поведением всех остальных.
Прежде чем остальная скотина подключилась к переполоху, Джеймс успел усмирить буяна, подойдя к нему и погладив того по гриве. Взяв из кормушки травы, он протянул ее смутьяну, пытаясь тем самым усмирить его. Конь начал успокаиваться, принюхавшись к угощению, он, наконец, решил его попробовать.
– Ну, вот и хорошо, – то ли себе, то ли коню сказал беглец.
Парень тем временем подметил, коня не удосужились распрячь, на нем остались седло с упряжью и походными сумками. Нерадивость хозяев была сейчас как нельзя на руку беглецу. Кормик вывел коня из стойбища, направившись к воротам, за которыми была улица, а там – такая долгожданная свобода.