Какой же дом в селе без кошки? Без кошек немыслимо хозяйство. Они ловили невидимых для человека мышей в кладовых и погребах, приносили неоценимую пользу. Кошки были неотъемлемой частью семьи. Они должны быть. Как же без них?
У нас дома жили две кошки. Старая белая кошка, которую мы называли просто Белая, и её дочка, молодая, усыпанная с головы до ног крапинками самых различных пятнышек, от рыжего до чёрного, по кличке Серая. Белая и Серая. Они всегда были вместе, не ходили отдельно друг от друга. Они были разные по нраву. Белая кошка была меланхоличная, спокойная, неторопливая. Серая была энергичная, непоседливая, яркая. Они всегда были вместе, когда были дома.
Когда они спали, свернувшись клубком и уткнувшись друг в друга своими мордочками; приятно и даже немного завидно было смотреть на них. Нет у них никаких забот, не надо им делать уроки, не надо дома убираться. Лежат себе, прижавшись друг к другу, и на мордочках такое блаженство! Ах, как хорошо же им!.. Ох, и как же порой тяжело бывает быть человеком…
Наблюдая за спящими кошками, мы всегда удивлялись, как они могут спать с полузакрытыми глазами. Сквозь щелку проглядывал черный, словно семечка в жёлтом ореоле, зрачок. Неподвижно смотрел на тебя. И тебе становилось немного не по себе. От этого всевидящего ока в спящем теле.
Кошки ни с кем не дружат из людей – ни с детьми, ни со взрослыми. Они любят себя, у них здоровое чувство собственного достоинства. Несомненно, они горды собой. Они грациозны. Когда ловят мышей или птиц, сидят они, прижавшись, уши навострив, готовые в любой момент сорваться с места. Бросок. Вот она – скорость. Меткость. Ты только что была на страже, теперь же летишь к своей добыче. Пернатый улететь не смог. Зажат в когтистых лапах. Бедняга-воробей. Как жаль его. А кошке нипочём. Она его грызёт. И полуживую мышь туда-сюда подкидывает лапой, играя с трофеем.
Кошки – охотники. Они не знают лени. Таков инстинкт у них. Такая их природа.
На кошек можно долго смотреть, не отрываясь, наблюдая за их повадками. Как они спят, как охотятся. Как умываются. Вот она сидит, подняв одну лапу. И языком шершавым лижет свою шерсть. Фу! Как можно так? Свои же волосы глотать. Ей нипочём. Она всё лижет, лижет. Облизывает лапу, спину. Теперь другую лапу, другой бочок. Тщательно, по десять раз вылизывая одно и то же место. Остановилась. Уши навострила. Осмотрелась. Повернулась. Лижет себя дальше. Всё, хватит, – думает. Укладывается спать. Кладёт на лапы мордочку свою. Ушами шевелит во сне.