С того дня ей больше всего запомнились страх и стыд. Страх она тщательно прятала за маской уверенности. Именно она была в те дни движущей силой, она принимала решения, но так и не смогла признаться ему, как тогда боялась, что все пойдет неправильно. И Джин никогда не забывала, как Дональду было стыдно за то, что он подвел ее. Он лишился храбрости и смог обрести ее снова гораздо позже, без нее, когда оказался на фронте.
Джин взглянула на станцию с платформы, откуда все было хорошо видно.
Хаотичное сочетание старых зданий и новых пристроек казалось одновременно и знакомым и чужим. Она подумывала вернуться еще в прошлую пятницу, в последний день работы, после того как увидит все своими глазами, но не смогла заставить себя отправиться в путешествие. Это было бы подло, так что стоило несколько дней подождать. Джин знала, каково терять работу, каково быть изгнанным. Дональда это просто разрушило, и ей не хотелось видеть сейчас, почти семьдесят лет спустя, такую же пустоту на лицах других мужчин и женщин.
Джин порылась в сумочке в поисках конверта, который захватила из дома, нащупала его и сформулировала для себя новый план. Она пойдет к воротам, если только они еще существуют, — к тем самым воротам, на которых когда-то висело объявление о результатах голосования после забастовки. Она собиралась войти в них, вступить в логово драконов и встать там, чтобы защитить их всех.
А потом она вернется в город, пройдет по улицам с рядами жилых домов, многие из которых были разрушены в результате бомбардировок[29], дойдет до своего старого подъезда — просто чтобы посмотреть. И купит мороженое — как напоминание о том, что случались тут и счастливые моменты.
Но в итоге ничего из этого Джин делать не стала. Никакой радости во всем этом не было. Она вдруг поняла, что все, что ей необходимо было доказать, уже доказано в другой жизни, когда она стояла на освещенной солнцем платформе, держала за руку любимого мужчину и собиралась уехать вместе с ним несмотря ни на что.
Джин села на следующий поезд до центрального вокзала Глазго. Там она пересела на пассажирский до Эдинбурга, выбрав некурящий вагон.
Сидевший напротив нее молодой человек в сером костюме листал ежедневник на кольцах. Пощелкивая ими, он делал записи, планируя свою жизнь прямо у нее на глазах. Джин видела, как ее попутчик черными жирными чернилами выводит крупные буквы:
ОТКРЫТКА НА ДЕНЬ РОЖДЕНИЯ
ШНУРКИ
М. О. Т.
ДЕТСКИЙ ЛОСЬОН
Дописав последнее слово, он открыл кожаную папку и достал фотографию женщины с маленьким ребенком, погладил ее пальцем и улыбнулся, потом захлопнул папку и застегнул на ней кнопку. После этого молодой человек порылся в портфеле и вынул какие-то бумаги.