— Она умерла от кори. Я не знаю, насколько корь заразная. У меня нет детей, но у меня не идет из головы картинка: я вижу, как мой ребенок — нет, моя дочь — умирает. — Фред начинает говорить быстрее: — А ведь сейчас никто не беспокоится насчет кори. Я уверен, что был привит от нее еще в детстве; мама все еще хранит мою медицинскую карту. — Он смотрит на Эллен, словно ища поддержки. — Вы примерно того же возраста, что и я, так что, наверное, у вас тоже есть прививка.
— Честно говоря, я никогда не спрашивала, но наверняка есть.
Фред снова берет в руки конверт и вынимает сертификат:
— В ящике было вот это. Я ничего не понимаю. Все это чертовски странно.
Эллен читает страшные подробности и качает головой:
— Фред, мне так жаль. Я тоже ничего не понимаю.
— Мы с мамой часто шутим на тему того, что оба были единственными детьми и что поэтому такие особенные — типа: «Господи, мы были так ужасны, что родители не захотели больше никого заводить». Я, мама, бабуля и моя прабабушка — все были единственными детьми. — Он замолкает. — Только оказывается, что это не так. И никто из них никогда, никогда мне ничего не говорил.
— И что вы собираетесь делать?
— Я позвонил маме и оставил ей на телефоне сообщение, что вечером заеду, но не уточнял, в чем дело. И теперь у меня много вопросов.
— Какие, например?
— Если Лилиан Моррисон похоронена где-то в Эдинбурге, то где ее могила? Стоит ли найти ее, чтобы отдать дань уважения, что бы это ни значило? — Фред чувствует, как в горле образуется комок, а голос вот-вот сорвется из-за подступающих слез, и, чтобы этого избежать, он быстро продолжает: — Понимаете, Эллен, мне нужно знать, что именно случилось. Но никого это, похоже, уже давно не интересует, так ведь?
Он стоит в мастерской женщины, которую едва знает, по его щекам катятся слезы, он не может пошевелиться и ждет, что она поддержит его и поможет хоть что-то понять.
Начало декабря 2016 года. Эдинбург
Фред не хочет ждать до вечера. Немного придя в себя и зарядившись быстрыми углеводами в виде пончиков со сливочной помадкой, он выходит из мастерской и направляется прямо к Рут. Когда Фред подходит к дому, она как раз выгружает покупки из машины.
— Привет. Извини, я была за рулем, когда звонил телефон. — Она тянется за коробкой молока, отбеливателем и красным вином на заднем сиденье машины. — Как ты вовремя.
— Тогда отойди, я возьму. Это вроде самое тяжелое.
Он старается говорить как можно меньше, потому что не доверяет собственному голосу.
— Спасибо. Я только что прослушала твое сообщение. Что такое срочное?