— То есть ты лгала мне всю жизнь. Вы все мне лгали. Каждый из вас.
— Я старалась сделать как лучше.
— Почему ты мне не рассказала? Почему? — Фред снова меряет шагами кухню, пока ему в голову не приходит новая мысль: — Если ты солгала мне насчет этого, то чего еще ты мне не рассказала?
— Что ты имеешь в виду?
— Мой отец — что с ним случилось? — Фред снова принимает вызывающую позу, складывая руки на груди. — Много лет я думал, что он ушел от нас и сбежал на север Англии. Это было бы забавно, если бы не оказалось абсолютным враньем.
— Прости.
— Что значит «прости»?! — Фред чувствует, что сейчас сорвется. — Откуда я знаю, что он мертв? Как я могу быть уверен в том, что это правда?
— Я тебе уже сказала, что писала ему в Америку.
— И что?
— И я не получила ответа.
— То есть он может быть еще жив?
— Нет, Фред, он умер. Дедушка тоже написал ему письмо. Оно вернулось с пометкой синим карандашом: «АДРЕСАТ УМЕР».
— А если это неправда?
— Я тоже подозревала, что так может быть, так что несколько лет назад провела расследование и нашла его в Интернете. Он погиб в автокатастрофе в Чикаго почти сразу после того, как вернулся домой. В газете была заметка. Он так и не получил моих писем.
— А что случилось с тем письмом с синей пометкой? — Фред цепляется за каждую ниточку, пытаясь сложить все факты, чтобы понять, нет ли в семье еще каких-то тайн.
— Дедушка сжег его у себя на участке, как и то, которое я получила от отца. Он сказал, что если я оставлю их у себя, то они будут похожи на струпья, которые постоянно расчесываешь, отчего раны не заживают. Наверное, в этом он был прав.
— И все? Это совершенно точно все?
— Да, кроме…
— Кроме чего?
— Я никогда не знала, что у них была дочь. Они ни разу о ней не заговаривали.
— И ты никогда ничего не подозревала?
В ее глазах стоят слезы:
— Никогда.
Фред снимает со спинки стула свой дождевик:
— В таком случае, если у тебя все, я пойду домой. Я устал, и мне есть о чем подумать.
Рут встает, чтобы обнять и поцеловать его на прощание, но Фред уходит, громко хлопнув дверью. Она остается одна, и только вибрирующие стекла книжного шкафа в коридоре напоминают о его недавнем присутствии.
Начало декабря 2016 года. Лит
Коридоры бывшей школы украшены мишурой и бумажными гирляндами, но Фреду меньше всего на свете хочется сейчас праздновать Рождество.
Дверь мастерской открыта, а на верстаке в ряд выложено множество серебристых шпиндельных головок, очищенных от черной краски. Они полностью лишились винтажного вида.
— Это опять я, — говорит он знакомой фигуре с фотоаппаратом в руках.