Эллен продолжает фотографировать, но все же отвечает:
— О, привет. Я почти закончила.
— Они как будто только что с конвейера сошли.
Она откладывает фотоаппарат в сторону и поворачивается к нему.
— Я знаю. Разве они не восхитительны? — В ее голосе звучит театральный пафос.
— Не уверен, что восхитительны, но впечатление производят.
— В таком состоянии они не были с тех пор, как вышли из литейного цеха. — Эллен определенно очень довольна. — Я так рада.
Фред касается блестящей металлической поверхности.
— И что вы собираетесь с ними делать? — спрашивает он.
— Шить в голом виде!
— Что-что?
Эллен смеется:
— Да ладно, я издеваюсь. Это последний кусочек головоломки. Я могу использовать все запчасти: покрываю эмалью, изгибаю, а из маховых колес делаю дверные молотки. Корпуса идут к краснодеревщику, а все, что остается после него, раскалывается на дрова. Но шпиндельные головки всегда приходилось выбрасывать — до сегодняшнего дня.
Он улыбается, заметив ее энтузиазм.
— Это как-то связано с новым оборудованием, о котором вы говорили в прошлый раз?
— О, вы запомнили! Да, в одной из мастерских появилась новая художница, и она предлагает мне по двадцать фунтов за каждую, если я смогу довести их вот до такого вида.
— Похоже, возиться с этим долго.
Эллен улыбается:
— Да, но на самом деле это не моя работа. У моего двоюродного брата автомастерская, а в ней есть пескоструйный аппарат. Он счищает с них краску, а прибыль мы делим пополам.
Фреда поражает внезапный приступ зависти: он пытается представить себе, каково иметь братьев, тетушек, двоюродных сестер. От этого Фред злится на себя и пытается вновь включиться в разговор:
— И что художница собирается делать с ними во всем их обнаженном великолепии?
— Она будет раскрашивать их вручную и превращать в бижутерию.
— И думает, что сможет их продать?
— С другими предметами у нее получается — со старыми велосипедами или садовыми инструментами. Кроме того, у нее уже есть почитатели, а это наполовину выигранное дело, если вы хотите кормить себя своим искусством.
— Сейчас даже трудно представить, что они не всегда так выглядели.
— Я знаю. Кроме того, это единственные запчасти, для которых я не смогла найти применения, так что все сложилось идеально.
— То есть все идет в дело, кроме визга — как на свиноферме.
— Эй! — Эллен строит рожицу. — Не могли бы вы пощадить мои вегетарианские чувства? Но да, вообще-то всё. Для меня придумать, куда деть шпиндельные головки, было просто необходимо.
— Будь вы скаутом, вам достался бы почетный значок за вторичную переработку.
— Вы не первый так шутите. Как ваши портняжные занятия?