– Знаю, в Кронштадте есть, и даже не один в окрестностях. Знаю, есть на южном побережье Финского. Но, что тут, не слышал.
Мы шли по песчаному пляжу. Вечерело, и песок остывал, даря нашим босым ступням последнее тепло. Вместе с сумерками пришел легкий ветер, и дуэтом с финской водой они пели литию по уходящему дню. Тревожные звуки окружили нас, и я взглянул вдаль сквозь потемневшие кроны деревьев в поисках ацетиленового теплого света несуществующего маяка. Черное платье Дианы продолжало дрожащий морской пейзаж. Я никогда не считал Балтийское море настоящим морем, так как оно, даже когда неспокойно, не радует бурлящими накатами волн, как в южных морях. По крайней мере, у нас в окрестностях. Но сейчас это были почти настоящие волны, дробящие заунывный голос ветра. – Где же этот свет?.. – думалось мне.
Мы отправились в сторону выхода.
– Я знаю, тут есть церковь и костел. Давай туда сходим – сказала Диана.
– Я не против.
– А как быстрее до Хельсинки доехать? Я слышала, туда ходит поезд – поинтересовалась Диана, пытаясь заполнить наступившее молчание.
– Да. Он идет вроде часа четыре. Это самый быстрый путь. Но это недешево. Можно съездить в близлежащие от границы городки, типа Лаппеенранты. Там тихо и уютно. Есть крепостные валы и старые, но ухоженные деревянные здания. А Хельсинки – тот же Петербург, почти та же архитектура. Но я могу ошибаться. Я не знал, что еще говорить, я говорю только тогда, когда тишина становится невыносимой.
– А кем ты работаешь? – поинтересовался я.
– Ну, вообще я драматург, но это не приносит достаточно денег, и я подрабатываю журналистом.
– Ты серьезно?! Ты что-то ставила?
– Да, но там, в Перьми. А кем ты работаешь?
– Я сижу за компьютером и жду, когда к нам в офис заглянет солнце.
Мы подошли к костелу. Вокруг были деревья, черно-белые из-за опустившихся сумерков, на них сидела стая птиц, почти как у Фукасэ.
– Где здесь вход?
– Не знаю. Давай обойдем.
Ни одна дверь не открывалась, и мы решили пойти в сторону православной церкви. Мы молчали. Я думал, что все писатели работали журналистами, ну или многие, про которых я читал.
– Я хотел бы написать книгу. Я даже придумал название. – сказал я, а потом продолжил – А ты про что пишешь сейчас?
– Не могу сказать, нельзя выговаривать свои мысли, пока ты не закончил.
– Зря я тебе сказал, как называлась бы моя книга.
– Не знаю… Только… Если хочешь написать, то пиши! Обязательно пиши!
Время шло, и пора было возвращаться в город. Хорошо, что дневные страсти и суета города утихали. Можно возвращаться.
– Ты как приехала? – спросил я, думая, как бы устроить так, чтобы проводить ее на машине.