Менее очевидно, почему он так злится на себя, когда это происходит.
Мои щёки пылают, я говорю:
— Спасибо. Это… наверное, самый приятный комплимент, который мне когда-либо делали.
Кейдж некоторое время водит языком по коренным зубам, затем делает большой глоток виски. Он ставит стакан обратно на стол с такой силой, что я подпрыгиваю.
Кейдж сожалеет о приглашении. Пора снять его с крючка.
— Было очень мило с вашей стороны пригласить меня к себе, но я вижу, что вы предпочли бы побыть в одиночестве. Так что спасибо вам за…
— Останься.
Прозвучало это как отрывистая команда. Когда я удивлённо моргаю, Кейдж смягчает её, пробормотав:
— Пожалуйста.
— Хорошо, но только если вы обещаете принять свои лекарства.
Он бормочет себе под нос:
— Она не лишена чувства юмора. Как неудобно.
— Неудобно для кого?
Кейдж просто смотрит на меня, не отвечая.
Что с этим парнем?
Метрдотель возвращается с бутылкой шампанского, которую я заказала, и двумя бокалами.
Слава богу. Я как раз собиралась начать грызть свою руку. Я не могу вспомнить, когда в последний раз мне было так неловко.
О, подождите-ка. Конечно, могу. Это было прошлым вечером, когда Прекрасный принц так элегантно отклонил мою просьбу подвезти меня домой. Или это было сегодня утром, когда он увидел меня в свадебном платье и выглядел при этом так, словно его вот-вот вырвет?
Уверена, что, если я дам ему ещё пять минут, у меня появится очередной пример на выбор.
Мы с Кейджем молчим, пока метрдотель откупоривает бутылку и разливает её содержимое по бокалам. Он сообщает нам, что наш официант скоро придёт, а затем исчезает, когда я заливаюсь шампанским, как будто участвую в конкурсе на поездку на Гавайи с расходами, покрываемыми за счёт организатора конкурса.
Когда я ставлю пустой стакан, Кейдж спрашивает:
— Ты всегда так много пьёшь?
Ах, да. Он же видел, как я пила вчера вечером. Прямо перед тем, как я, пошатываясь, подошла к его столу. Неудивительно, что Кейдж смотрит на меня с таким… чем бы это ни было.
— Нет, вообще-то, — говорю я, пытаясь выглядеть как леди, вытирая губы салфеткой. — Только два дня в году.
Кейдж приподнимает бровь, ожидая объяснений. В пепельнице рядом с его левым локтем сигара лениво выбрасывает в воздух клубы дыма.
А здесь вообще можно курить?
Как будто это могло его остановить.
Я отвожу взгляд от его тёмных глаз.
— Это долгая история.
Хотя я и не смотрю на Кейджа, его пристальное внимание – это сила, которую я физически ощущаю на своём теле. В животе. На моей коже. Я закрываю глаза и медленно выдыхаю, пытаясь успокоить нервы.
А потом — вините во всём тот факт, что я подшофе — я прыгаю со скалы прямо перед собой.