— Сегодня должен был быть день моей свадьбы.
После странно напряжённой паузы он подсказывает:
— Должен был?
Я прочищаю горло, зная, что мои щёки покраснели, но ничего не могу с этим поделать.
— Мой жених исчез. Это было пять лет назад. С тех пор я его не видела.
Какого чёрта, он всё равно скоро узнает от кого-нибудь. Диана Майерс, вероятно, уже отправила ему по почте написанное от руки эссе обо всём этом.
Когда Кейдж молчит, я смотрю на него. Он сидит совершенно неподвижно в своём кресле, не сводя с меня пристального взгляда. По его лицу невозможно что-либо прочесть, но в теле Кейджа появляется новое напряжение. Новая твёрдость в его и без того каменной челюсти.
И тут я вспоминаю, что он недавно овдовел. Мне пора засунуть свою ногу в рот.
Прижав руку к сердцу, я выдыхаю.
— О, мне так жаль. Это было легкомысленно с моей стороны.
Его брови насмешливо хмурятся. Очевидно, Кейдж не понимает, что я имею в виду.
— Из-за вашей… ситуации.
Кейдж наклоняется вперёд в своём кресле, складывает руки на столешнице и наклоняется ближе ко мне. Сверкая глазами, он тихо произносит:
— Что же это за ситуация?
Боже, этот парень такой страшный. Большой, горячий и очень страшный. Но в основном горячий. Нет, страшный.
Черт, кажется, я уже пьяна.
— Может быть, я ошибаюсь. Я просто предположила…
— Предположила что?
— Что, когда вы увидели меня в свадебном платье… что вы новичок в нашем городе и кажетесь очень, эм, немного, как бы это сказать? Не то чтобы злым, но скорее расстроенным? Что, возможно, вы, ах, возможно, страдаете от недавней потери…
Чувствуя себя жалкой, я замолкаю.
Его взгляд такой жёсткий и испытующий, что с таким же успехом Кейдж мог бы работать прожектором, который направляют на вас во время допроса. Затем выражение его лица проясняется, и он откидывается на спинку стула.
— Ты думала, что я женат.
В его тоне определённо слышится намёк на смех.
— Да. В частности, что вы вдовец.
— Я никогда не был женат. Никогда не был разведён. У меня нет мёртвой жены.
— Понимаю.
На самом деле не понимаю, ни черта, но что ещё я могу сказать? Так жаль, что мы с моей лучшей подругой – теоретики заговора – за обедом с такой одержимостью обсуждали тебя?
Нет. Я определённо не могу этого сказать.
Также в списке запрещённых тем: если у тебя нет мёртвой жены, почему ты взбесился, увидев меня в свадебном платье? Почему ты смотришь на меня так, словно хочешь сбить своей машиной, но поворачиваешься и говоришь мне такие красивые комплименты? А потом ненавидишь себя за то, что делаешь их?
И последнее, но не менее важное: что случилось с боксёрской грушей?