Кейдж смотрит на меня сверху вниз, его тёмные глаза горят. Он обхватывает моё лицо своей большой ладонью и нежно проводит большим пальцем по моей скуле. Кейдж медленно вдыхает, его грудь поднимается. Кейдж хмурит брови, пока на лице не появляется выражение, как будто он испытывает физическую боль.
Затем Кейдж выдыхает, убирает руку с моего лица и уходит по направлению к своему дому, не говоря больше ни слова. Он захлопывает за собой входную дверь.
Пять секунд спустя я слышу равномерный стук его кулаков по боксёрской груше, доносящийся изнутри.
9
Кейдж
Общение с заключённым федеральной тюрьмы – сложный процесс.
Входящие звонки не принимаются. Телефонные звонки могут быть сделаны только изнутри и совершаются за отдельную плату. Сотовые телефоны не могут принимать платные звонки, поэтому их необходимо перенаправлять на стационарную линию.
А это значит, что кто-то должен быть там, чтобы принять звонок. Это означает, что нужно заранее назначить согласованное время.
Продолжительность разговора ограничена не более чем пятнадцатью минутами. Когда отведённое время закончится, звонок просто оборвётся без предупреждения. Заключённый не может перезвонить снова.
Сохранить конфиденциальность общения ещё сложнее.
Охранники прослушивают все телефонные звонки. Они сидят всего в нескольких футах от нас в зоне для посещений, наблюдая, словно ястребы. Они отслеживают все входящие и исходящие письма и электронную почту, последняя из которых ограничена и разрешена только при особых обстоятельствах. Затем тщательно анализируют каждое слово.
Так что в целом общение с заключённым федеральной тюрьмы – это та ещё заноза в заднице.
Если только этот заключённый не заплатил всем в тюремной системе, чтобы получить особые привилегии.
И хорошо им заплатил.
— Ты позаботился об этом?
Голос на другом конце провода мужской, хриплый и с сильным акцентом. Макс курил по две пачки в день с тех пор, как я его знаю, и это слышно и по его голосу, и видно по его лицу. Это заметно и по зубам, которые уже не так красивы.
— Да.
Одним этим словом я произнёс самую опасную ложь в своей жизни. Макс убивал людей и за гораздо меньшее.
Мне ли не знать. Я был тем, кто нажимал на спусковой крючок.
Макс хмыкает.
— Отлично. Я не люблю незаконченных дел. Она что-нибудь знает?
— Нет. Она ничего не знала. Она бы сказала мне, если бы знала.
Его смешок низкий и невесёлый.
— Вот почему я поручил именно тебе эту работу. Все говорят, когда ты задаёшь вопросы.
Это правда. Я лучший в своём деле.
Обычно такой комплимент вызывал у меня определённое чувство удовлетворения, если не откровенной гордости. Однако сегодня он вгоняет меня в депресняк.