— Не могу сказать наверняка, говоришь ли ты, что тебе это не нравится, или тебе это нравится.
— На самом деле это немного сложно.
Я колеблюсь, не зная, как много рассказать, но решаю, что уже слишком поздно отступать. Если бы я не хотела говорить об этом, мне не следовало бы поднимать эту тему.
— Если быть до конца честной, мне это действительно нравится. То, что ты говоришь, шокирует меня, но также...
Его голос понижается ещё на октаву.
— Что?
Мой пульс учащённо бьётся, я шепчу:
— Это заводит меня.
Тишина потрескивает. Я слышу, как дышит Кейдж. Его дыхание отличается от того, каким оно было раньше. Грубее.
— Мне нужно, чтобы ты знала, что я никогда не причиню тебе вреда. Мне нужно, чтобы ты доверяла мне. Доверяла мне без всяких оговорок. Пока ты мне доверяешь, всё в твоих руках. Ты принимаешь решения. Ты устанавливаешь правила. Даю тебе слово, я не сделаю ничего такого, о чём ты меня специально не попросишь.
Я отбрасываю мысль о том, чтобы специально просить Кейджа о чём-либо.
— Видишь, в том-то и дело. Я не, эм...
Будь уже взрослой девочкой, Натали. Просто скажи ему правду.
Стараясь говорить как можно ровнее, я говорю:
— Не уверена, что смогу быть такой же прямолинейной, как ты. По правде говоря, я довольно консервативна. — Я откашлялась, чтобы избавиться от комка в горле. — В постели.
Хриплым голосом Кейдж произносит:
— Ты думаешь, я этого не знаю?
Мой желудок сжимается.
— Это так очевидно?
— Что очевидно, так это то, что ты такая чертовски милая, я просто хочу отведать каждый дюйм твоего тела. Если ты боишься, что разочаруешь меня, не стоит. Ты идеальна. Ты – мой ночной горячий, мокрый сон. Если тебе не нравится то, что я говорю или делаю, скажи мне. Я хочу, чтобы ты говорила мне только правду, потому что не хочу неосознанно сделать что-то, что всё испортит. Это означает, что тебе придётся общаться со мной, хорошо это или плохо. ― Кейдж хихикает. — В чём, до сих пор, ты была очень хороша.
Я совсем запыхалась, и единственное, что делаю, это сажусь.
Мне явно стоит обратиться к врачу, чтобы проверить свою сердечно-сосудистую систему.
Кейдж должен знать, что в данный момент я не в состоянии дать вразумительный ответ, потому что он проявляет милосердие, становясь деловым.
— Хорошо, мисс Петерсон. Я принимаю ваше предложение о свидании. Во сколько вы заедете за мной?
— Я? Заеду за тобой? Подожди...
— Ты права, машину должен вести я. Людям, которые так сильно сжигают печенье, нельзя доверять водить машину.
Я смеюсь.
— О, так ты хочешь, чтобы я с тобой общалась? Вот где я говорю тебе не проявлять свои шовинистические замашки.