— Первое местное полностью подано! — провозгласил один из официантов, а на моём лице мелькнула робкая улыбка облегчения. Впрочем, продержалась она совсем недолго.
— До начала подачи рябчика десять минут, — провозгласил Томмасо, а мне захотелось зарыдать и спрятаться куда-нибудь, где меня бы точно ни нашли.
— Держись Мими, с рябчиком будет легче, поверь мне, — раздался в голове голос прадеда. И ему в самом деле удалось придать мне сил.
— Томми, разогрей стол, поставить пятьдесят тарелок! Лука, тащи мангольд и соус! Всё должно быть готово! — орал Лучьянно, но его крики уже не вызывали во мне больше такой же первоначальной судорожной реакции.
Я просто продолжала расставлять тарелки на столе, надеясь, что не сбилась со счёта.
— Руки прочь от стола, — послышался голос моего шефа, а я неловко отскочила и пара тарелок, которые на тот момент были у меня в руках, разумеется, вывалились и разбились вдребезги.
— Идиот! — рявкнул Лучьянно, а я было совершила попытку прибраться, но Томмасо решительно отодвинул меня в сторону.
— Потом! — сказал он, нагло забрав у меня из рук швабру.
— Оставь в покое осколки! Немедленно раскладывать рябчиков!
Лучьянно показал мне на примере одной тарелки, как должны лежать рябчики и я, вооружившись небольшими металлическими щипцами, принялась выкладывать на тарелку фаршированную птицу.
Отмечая про себя, что прадед был прав, было действительно легче, потому что в этом блюде было значительно меньше элементов, чем в первом. Вот только и сил у меня было тоже меньше.
Лучьянно с грязными ругательствами забраковал и потребовал переделать пару тарелок, но все его вопли я уже воспринимала спокойно, если не сказать отстранённо.
— Всё! Мы закончили сервис! — заключил, наконец, Лучьянно, а я истерично смеясь просто сползла на пол прямо в осколки тарелок. Но честное слово, я так устала, что мне было откровенно наплевать на такие мелочи.
— Куда? У нас ещё уборка! — Лучьянно дёрнул меня обратно вверх за воротник.
Мими Вигано
О том как после этого кухонного ада, я всё же доползла до кровати, я помнила очень смутно. Одно могла сказать точно, что сделала это сама. Наверное, это и тот факт, что мы справились, были моими единственными поводами для гордости.
Изначально, я совершенно не планировала засыпать, не помывшись, но Томмасо проскользнул в ванную быстрее и раньше меня, а у меня просто язык не повернулся не поинтересоваться, как много ему времени понадобиться, ни уж тем более поторопить.
Только не после всего того, что между нами произошло.
Поэтому утро следующего дня встретило меня не только дикой болью во всех мышцах, о существовании, которых я ранее и не догадывалась, но и запашком, от которого подташнивало. Понадобилось какое-то время для того, чтобы осознать тот факт, что так откровенно воняю я.