Шесть, пять, четыре… Кровь.
И ничего более. Ноль.
* * *
А потом пришла не информация даже — намек на информацию. И пришел он от старого муэдзина, святого человека, чьи слова и память были столь же истощены и шатки, как и его фигура, которую разгулявшийся ветер мог бы легко снести в Ормузский пролив.
— Не ищите там, где вы предполагаете что-либо найти. Искать надо совсем в другом месте.
— Где?
— Там, где обида не порождена бедностью или заброшенностью. Истоки всего там, где Аллах оставил след своего благорасположения… в месте, радующем сердце правоверного.
— Пожалуйста, выражайся яснее, муэдзин!
— Аллах не желает абсолютной ясности. На то Его воля.
— Но ведь у вас были какие-то веские основания говорить то, что вы уже сказали.
— Аллах повелел мне поведать это. На все Его воля.
— Что же он повелел поведать конкретно?
— Тихую речь услышал я у мечети. Мои старые уши смогли разобрать кое-что в еле слышном шепоте. Но услышал я столь мало наверняка потому, что Аллах не хотел, чтобы я услышал больше.
— Ну, не тяните же!
— Они шептались о тех, кто извлекает выгоду из кровопролития.
— Кто они?
— Не было названо ни единого имени, и не был упомянут ни единый конкретный человек.
— Может, они говорили о какой-то группе или организации? Прошу вас, вспоминайте! Или речь шла о секте, стране, народе? Шииты, жители Саудовской Аравии, Иран, Ирак, Советский Союз?
— Нет. О конкретных именах не говорилось. Их называли словом «они».
— Они?
— Это все, что я услышал в темноте у угла мечети своими старыми ушами; именно то, что дозволено мне было услышать Аллахом — да свершится воля Его! Только слово «они».
— Можете ли вы узнать тех, чьи голоса слышали?
— Я почти слеп, а света было очень мало. Вряд ли мне удастся узнать их. Знаю только одно: я должен был сообщить об услышанном, ибо на то есть воля Аллаха.
— Почему, муэдзин? Почему на то воля Аллаха?
— Кровопролитие должно быть прекращено. В Коране говорится, что когда пролита кровь, то это не может быть оправдано даже горячностью юности…
— Хватит об этом! Мы пошлем с вами к мечети пару человек. Дайте нам знать, когда услышите что-нибудь подобное.
— Только через месяц, шейх. Я сейчас нахожусь в своем последнем паломничестве — хадже — в Мекку. Мой визит к вам сделан по пути. На то воля…
— Бог бы вас всех побил!
— Это ваш Бог побивает, наш — милует.