— Значит, надеяться вам надо только на себя самого. Вы сделаете все, что в ваших силах, и если безумие убийств не остановится, вам будет не в чем себя винить.
— Вы абсолютно правы.
— Будьте осторожны, Эван. Мало кто доверится вам, но если испуг, вызванный вашими словами, будет чрезмерен, а слухи о вас распространятся не только среди друзей, вы окажетесь на волосок от смерти.
— Меня уже предупреждали.
— Кто?
— Человек в грузовике, который помог мне в самом начале.
Кендрик лежал на постели, глаза его были открыты. Мысли вращались вокруг одного и того же вопроса; он перебирал варианты; вспоминались полузабытые имена, лица… Он мысленно возвращался к порту, к докам Маската. Почему?
Потом внезапно вспомнилось иное. Сколько раз он и Менни Уэйнграсс закупали дополнительные места для оборудования на сухогрузах, идущих из Бахрейна в Эмираты?! Не сосчитать! Тянущийся сотни миль морской путь вдоль южного побережья к Маскату и его близнецу, портовому городу Матраху. Все это было свободной территорией, но после достижения узкого пролива Масира путь становился хуже; путешественники подвергались риску нападения кочевников на лошадях, сбивавшихся в банды с целью грабежа. Часть из них занималась контрабандой.
Теперь по крайней мере шесть западных государств сконцентрировали свое внимание на южном побережье Омана в районе Маската — этот район изучался ими довольно интенсивно. Это были Америка, Франция, Италия, Западная Германия и еще парочка стран. Все они объединяли усилия, чтобы провести анализ и разрешить кризис, связанный с заложниками. В действительности там курсировали только несколько патрульных американских судов, которые находились на внешнем рейде из-за боязни быть обстрелянными в заливе. Те, кто не желал уклоняться от выполнения своих обязанностей, испытывали бессильную ярость при мысли о том, что люди могут быть уничтожены, а они не в силах этому помешать. Террористы желали, чтобы новые экзекуции произошли якобы не по их вине, а были спровоцированы западными государствами. Южное побережье Омана находилось под пристальным наблюдением.
Резкий, словно сирена, звук всколыхнул сухой, жаркий воздух гостиничного номера. Эван поднял трубку.
— Да?
— Уходите из гостиницы, — прозвучал спокойный голос.
— Ахмет? — Эван опустил ноги на пол.
— Да. Не беспокойтесь. Наша беседа «защищена». Даже если кто-нибудь подслушивает, то разговор для него прозвучит бессмысленной тарабарщиной.
— Я назвал вас по имени.
— Если они и разобрали его — не страшно. Людей с подобными именами — тысячи.
— Что случилось?