— Пойдем со мной, — прокричал Эван в ухо Эмилио. — Твой топорик с тобой?
— Si.
— И мой тоже.
Кендрик подвел мексиканца к первому железному диску и пояснил ему, как использовать посудные полотенца из электронного коттеджа для того, чтобы заглушить звуки от ударов рукояткой топора.
— Медленно, — выкрикнул он. — Иначе можно высечь искру, и все вокруг задымится, comprendre?
— No.
— Может, это и к лучшему. Полегче, говорю тебе. Не так сильно!.. Пошло!
— Теперь сильнее?
— Боже, ни в коем случае. Легче, amigo. Представь, что тебе надо расколоть бриллиант.
— Никогда не имел такого удовольствия.
— Может, еще будешь иметь, если только мы выберемся отсюда… Все! Готово! Теперь отвинти его до конца и так и оставь. Дай сюда твои полотенца.
— Для чего, сеньор?
— Я тебе объясню, когда смогу пролезть в ту дверцу, которую ты вырезаешь.
— На это потребуется время.
— У тебя есть еще около двух минут, amigo!
— Madré de Dios!
— Куда ты положил бензин? — Кендрик подошел поближе, чтобы его можно было слышать.
— Туда! — ответил мексиканец, указывая на место слева от «двери», которую он вырезал.
Эван принялся связывать полотенца. Завязав очередной узел, он с силой дергал за конец полотенца, чтобы убедиться, что связано крепко. Ощущая, что каждое резкое движение отдается болью во всем теле, он отвинтил канистру и смочил в бензине связку полотенец, тщательно выжимая каждое. Через несколько минут он держал в руках десятифутовый фитиль. С ноющим коленом и быстро распухающей лодыжкой он ползком вернулся назад, к цистерне с топливом, волоча за собой полотенца. Напрягшись изо всех сил, он приподнял железную крышку, засунул под нее конец фитиля длиной в три фута, а затем слегка сдвинул тяжелый диск, чтобы поток свежего воздуха мог свободно проходить в цистерну. Отступив назад, он стал по очереди прижимать каждое полотенце к земле, вываливая его в пыли, чтобы пламя не охватило мгновенно весь факел, а разгоралось медленно и постепенно.
Покончив с последним полотенцем, он встал, удивляясь про себя, что еще может стоять, и заковылял обратно к Эмилио. Мексиканец как раз подтаскивал к себе вырезанную им секцию тяжелой ограды, освобождая доступ к массивной блестящей машине, превращающей механическую энергию в электрическую.
— Этого достаточно, — сказал Кендрик, наклоняясь поближе к уху Эмилио. — А теперь слушай меня внимательно и, если чего-нибудь не поймешь, сразу же меня останови. Итак, с этого момента время у нас строго расписано — как только мы что-нибудь сделаем, сразу же приступим к другому. Comprendre?
— Si. Мы переходим на другое место.