— Этот студент, по слухам, мог якобы определять те моменты, когда активное действие должно сменять пассивные дебаты, когда сила заставляет слова умолкнуть. Нассир слишком много говорил, слишком многое пытался оправдать или понять.
— А вы?
— Не я на повестке дня, а ты. Какие у тебя есть доказательства измены?
— Женщина Ятим, — начал было Кендрик. — Мне сказали, что Зайа Ятим…
— Ятим — предательница?! — вскричал террорист, и глаза его яростно сверкнули.
— Учитесь дослушивать до конца. Я этого не говорил…
— А что же ты сказал?
— Она была надежной…
— И более того, Амаль Бахруди, — юноша ухватил Эвана за клочья рубахи, — она всю себя посвятила нашему делу. Ятим не знает отдыха ни днем ни ночью. Она не щадит себя и устает гораздо больше, чем даже те, кто находится в посольстве.
— Она говорит по-английски, — произнес Эван, почуяв какую-то незнакомую нотку в голосе террориста.
— Я тоже! — последовала короткая злая реплика.
— И я, — спокойно сказал Эван, посмотрев на заключенных, которые поглядывали на них. — Может, перейдем сейчас на английский? — предложил он, еще раз взглянув на кровоточащее плечо. — Вы просили доказательства, и я могу рассказать вам, что видел собственными глазами в Берлине. Вы легко сможете понять, что все сказанное мною — правда. Ведь ваша компетентность несомненна. Но мне бы не хотелось, чтобы кто-либо из ваших животных, которых вы называете братьями, понял, о чем я говорю.
— Ты весьма высокомерен, а обстоятельства требуют иного поведения.
— Уж я таков!
— Ты об этом уже говорил. — Террорист кивнул и переключился на английский. — Ты начал говорить о Ятим. Заканчивай свою мысль.
— Вы предположили, что я хотел назвать Ятим предательницей.
— Кто посмеет…
— Я имел в виду совершенно противоположное, — с нажимом произнес Кендрик и, морщась, ухватился за плечо. — Она достойна доверия в высшей степени, ее работа просто великолепна. После Нассира она первая, кого я должен был найти.
Эван задыхался от боли, и каждое последующее слово давалось ему со все большим трудом.
— Если бы ее не оказалось в живых, то мне пришлось бы выходить на Азру. Если бы не прошел и этот вариант, в запасе оставался некто с седыми прядями в волосах по имени Ахбияд.
— Я — Азра! — выкрикнул черноглазый студент. — Это меня прозвали Голубым!
Кендрик вопросительно посмотрел на террориста.
— Почему же ты здесь, а не в посольстве?
— Решение нашего оперативного Совета, — отрезал Азра. — Во главе с Ятим.
— Не понимаю.
— До нас дошли слухи, что заключенных содержат в изоляции, истязают, пытаются подкупить, словом, любыми способами хотят вытянуть у них информацию. И вот на Совете было решено, что сильнейшие дадут себя арестовать, чтобы возглавить сопротивление.