Кендрик пристально смотрел на палестинца, будто пытаясь сквозь глаза заглянуть ему в душу. Его собственные опухшие глаза не могли выдать ничего, кроме страдания и боли. «Еще один микрофон расположен в бачке туалета. Доктор Амаль Файзал войдет в контакт с султаном…»
— Меня послали сюда, чтобы сказать вам, что среди ваших людей в посольстве есть предатели.
— Предатели? — Террорист даже не шевельнулся, поза его осталась неизменной, и лишь нахмуренный лоб выдавал его чувства. — Это невозможно, — сказал он, напряженно вглядываясь в лицо Амаля Бахруди.
— Не так уж это невозможно, — возразил Кендрик. — Я видел доказательства.
— Что за доказательства?
Эван вдруг поморщился, прижал рану на плече.
— Если не прекратится кровотечение, мне конец.
Оттолкнувшись от стены, он попытался встать.
— Прекрати! — скомандовал юный убийца.
— Почему? Почему мне нельзя подняться? Сам-то ты можешь мне доказать, что все вы тут не предатели, мечтающие заработать большие деньги?
— Деньги? Какие деньги?
— Вы не узнаете ничего до тех пор, пока я не буду убежден, что вы имеете право на информацию. — Эван, опираясь о пол и отталкиваясь от стены, попытался встать снова. — Вы говорите как мужчина, но вы же почти мальчик.
— Я быстро вырасту, — заверил террорист, толкая Кендрика.
— Надо, чтобы вы повзрослели прямо сейчас. Если я истеку кровью, то вы никогда ничего не узнаете! — Кендрик сорвал пропитанную кровью рубаху. — Это отвратительно, — сказал он, кивая на рану. — Сюда набилась грязь и всякая гадость благодаря вашему зверью.
— Они не зверье. Они мне братья.
— Пишите стишки в часы своего досуга, только мне не надо вешать на уши лапшу. Есть тут где-нибудь чистая вода?
— В туалете, — ответил палестинец. — Там справа есть раковина.
— Помогите подняться.
— Нет, Сначала — доказательства. Кто тебя послал? Кого тебе надо разыскать?
— Болван! — взорвался Эван. — Ладно… Где Нассир? Вас спрашивают: где Нассир?
— Умер, — ответил юноша без дальнейших комментариев.
— Что?
— Он наскочил на морской дозор и стал стрелять. Они его тут же убили.
— Об этом никто ничего мне не говорил.
— А что можно было сказать? — поморщился террорист. — К чему распространяться о том, как одолели еще одного из наших? Мы не любим демонстрировать свою слабость.
— Вы имеете в виду Нассира? — переспросил Кендрик. — Разве Нассир был слабаком?
— Он был теоретиком и для подобной работы оказался неподходящим.
— Теоретик? — Эван в изумлении вскинул брови. — Наш студент оказался оторванным от жизни аналитиком?