частью. Тогда случился переломный момент, когда я поняла: нет, я больше так не могу. Какого хрена родители говорят просто «молодец», а брат вообще клал на все мои старания помочь наладить его отношения? Даже помню момент, когда меня впервые охватило возмущение. Все произошло довольно кинематографично (если, конечно, сравнивать с дешевыми ромкомами). Я сидела на диване и смотрела VMA – как раз то самое легендарное выступление Бейонсе, когда в конце она бросила микрофон и показала округлившийся живот. Меня почему-то так это поразило, это выступление что-то пробудило внутри, мне так захотелось стать свободной, собой, не ждать чьего-то одобрения, а просто жить. Я до сих пор слушаю песню Love On Тор (именно ее она тогда исполняла), когда мне нужна поддержка, заряд энергии. Да и в целом трек стал очень символичным, но об этом я расскажу в конце главы. Тогда я даже представить не могла, что не только скоро встречу свою любовь, но даже поеду вместе с ним на концерт Бейонсе в Париж. Тот диванный протест под голос поп-дивы стал первым крошечным шагом к сепарации от родителей, а следовательно, к своей собственной жизни.
Мы познакомились с моим будущим мужем Димой у меня дома. Все было почти как в «Иронии судьбы». Я вернулась домой после пары по физкультуре – с грязной головой и дурным настроением, а тут он. Здесь тоже нужна небольшая предыстория, и мы снова вернемся в Челябинск, но обещаю, что ненадолго.
Незадолго до отъезда обратно на учебу в Москву в моей жизни появился Коля, которого вы уже знаете. Весь комизм и трагизм ситуации заключался в том, что это тот самый одноклассник, который больше всех унижал остальных, особенно Лену, которая, вы уже знаете, не так давно умерла. Повторюсь, тогда наши отношения были большим абьюзивно-невнятным клубком. Поэтому предложение встретиться в «Макдоналдсе» выпить кофе мне показалось заманчивым. Коля был вежлив и учтив, – что меня удивило, – отметил, что я похудела, а в конце добавил: «Можно я поживу у тебя в Москве?» В целом это казалось мне веселой затеей. Я жила одна в трехкомнатной квартире, мне было одиноко, и я согласилась, но сказала, что уточню у родителей.
«Я сказал нет, и точка!» – на повышенных тонах ответил папа. Любые мои попытки его уговорить терпели поражение, поэтому я решила впервые в жизни его ослушаться. Раньше я так не поступала: я либо просто делала что хотела и не говорила ему ничего, либо слушалась его, если все-таки спрашивала мнение. Тогда мне казалось, что я поступаю правильно, хотя сама не понимала: и чего я так борюсь за то, чтобы Коля жил у меня? Человек не сделал мне ничего хорошего, да и его компания для меня не так уж важна, но почему-то внутренний голос говорил, что я должна поступить так, как в итоге и поступила.