– Однако она сама мне почти призналась в тайной привязанности…
– В самом деле? – вскричал Пикильо, побледнев. – Это, вероятно, она придумала для того, чтобы уклониться от Вашего Величества, потому что для нее честь дороже всего на свете. Это первое ее сокровище, которое она считает даже выше любви короля.
– Да! да! – вскричал Филипп с радостью. – Мне этого и в голову не приходило.
И он опять погрузился в мечты, но на этот раз довольно приятные.
Вдруг король спросил Пикильо:
– Скажите, отец мой, можно ли христианину жениться на мавританке?
– Лучше жениться, чем опозорить ее! – отвечал отрывисто Аллиага.
– Я не об этом спрашиваю, но желаю знать, что такой брак не противен Богу?
– Люди, может быть, осудят, но Бог – едва ли.
– Так вы думаете, Бог простит это?
– Даже уверен в этом.
– А если желает жениться на ней король?
– Пред Богом все равны.
– Так вы дадите мне отпущение такого греха?
– Вперед, если угодно. Я беру на себя в этом ответственность пред Богом, но перед людьми я не отвечаю.
– А если она обратится, так это будет спасение души. Церковь благословит меня?
– Но согласится ли она на это?
– В таком случае вам следует убедить ее.
– Мне, Ваше Величество? Нет! Никогда! – вскричал Пикильо.
– Отчего же? – спросил король.
– Оттого, что меня обвинят за то, что я употреблю во зло положение, которое занимаю при особе Вашего Величества.
– О, какие пустяки! – вскричал король. – Но, однако, мы после поговорим… подумаем.
И король опять задумался. Пикильо также предался своим мечтам.
К вечеру они приехали в Мадрид, а наутро герцог Лерма, встревоженный скорым возвращением короля, поспешил явиться. Король сидел, запершись в кабинете, и писал. К кому?.. Вероятно, к своей любимой особе. Перед кабинетом в зале, у окна, сидел Пикильо, погруженный в раздумье.
Герцог-кардинал подошел к нему. Аллиага встал.
– Ну что, аббат? – спросил Лерма с насмешкой. – Поняли теперь, что вам лучше бы быть в мире с нами? Вы хотели остановить повеление, а оно уже подписано и приведено в исполнение без шума. Я сейчас получил донесение и спешу доложить королю подробности.
– Да, ваша светлость, – холодно отвечал Аллиага, – вы победили. Но я надеюсь на правосудие неба и жду его. Я буду очень счастлив, если послужу ему орудием.
– Вы! – вскричал герцог с презрением. – Но подумайте, что я своим падением раздавлю вас.
– Очень может быть.
В это время вышел король и с веселым лицом подошел к Пикильо, но, увидев Лерму, остановился. Лицо его сделалось мрачным и приняло строгое выражение, он сел.
Пикильо остался у окна, а министр без королевского приглашения взял кресло и тоже сел, не снимая шляпы: новый сан давал ему это право.