– Что это значит? – спросил генерал, прислушиваясь.
– Вероятно, какая-нибудь ссора, – хладнокровно отвечал Пикильо.
Но скоро шум на улице увеличился, нашлись буяны, которые не ограничились одними криками, дело дошло до каменьев. Несколько оконниц в столовой разбились вдребезги, и один камень даже упал на стол. Генерал велел позвать альгвазила, и сеньор Москвито, трактирщик, не посмел ему возражать.
Генерал налил себе вина и продолжал беседовать. Через минуту альгвазилы вошли. В одном из них Аллиага узнал сеньора Корденио де ла Тромбу – того самого, который несколько дней назад собирался повесить цирюльника Гонгарельо.
– Сеньор Корденио, вас ли я вижу! Вы уже возвратились из Валенсии…
– Нет, ваше преподобие. Мои арестанты избавили меня от этого труда.
– Каким же это образом?
– Вы приказали им развязать руки, а дорогой мы только и слышали о бунтовщиках, которые собрались в город под предводительством Иесида д’Альберика.
– В самом деле? – спросил генерал.
– Точно так, ваше превосходительство. И когда мы подошли к горам, все мои арестанты вздумали бежать. Нас было всего двенадцать человек…
– И вы не сладили с ними? – вскричал генерал.
– Как же было сладить!.. двенадцать человек мы убили… а остальные все ушли к Иесиду.
– Ну, это еще не беда! Мы найдем их и с Иесидом, и на этот раз ни один не уйдет. За это я вам ручаюсь. А между тем прогоните эту глупую толпу от дома.
– Мы уже пытались, ваше превосходительство, но не можем одолеть. Они непременно хотят…
– Чего?
– Хотят, чтобы выдали им пленников…
– Каких пленников?
– Да тех, которых ведет сержант Молино.
Дон Августин пожал плечами и отвечал:
– Этот отряд теперь уже должен быть в Оканье. Пусть желающие отправятся туда искать их, но вряд ли застанут.
Пикильо совершенно разделял мнение генерала, однако же ничего не сказал.
– Министр приказал расстрелять всех до одного, – прибавил дон Августин.
Пикильо вскрикнул от ужаса, и второй его мыслью была благодарственная молитва к Богу, который внушил ему остановить пленных.
– Расстрелять! – повторил он.
– Да, так угодно министру и Его Величеству, – спокойно отвечал дон Августин. – Объявить это крикунам, и они, я думаю, успокоятся.
– Нет, ваше превосходительство, они не поверят.
– Как не поверят! Отчего же?
– Оттого, что пленные еще здесь, в этой гостинице, в сарае, что на заднем дворе.
– Как, разве сержант Молино убит? – спокойно спросил генерал.
– Нет, ваше превосходительство, – смиренно отвечал трактирщик. – Он сейчас обедал со мной.
– Позвать сержанта!
– Позвольте, генерал, это совершенно бесполезно, – возразил Пикильо, – я один виноват. Я убедил сержанта дать небольшой отдых пленным, потому что они едва тащились.