Будем жить. Любовь? Чудесно!
В бурю любится сильней.
Ярче чувства, сердцу тесно
Биться лишь в груди своей.
Так полюбим! Жизни море
Вскинет нас в своих волнах,
И любовь, и жизнь, и горе
Скроем мы в его цветах.
Наслажденье мыслью смелой
Понесем с собою в бой
И удар рукой умелой
Мы направим в строй гнилой.
Будем жить, страдать, смеяться,
Будем мыслить, петь, любить.
Бури вторят, ветры злятся…
Славно, братцы, в бурю жить!
Ну-те ж в волны! Жизни море
Вскинет нас в своих волнах.
И любовь, и жизнь, и горе
Скроем мы в его цветах.
В высоких сферах окончательно склоняются: водворить под гласный надзор полиции в Каинск[5]. И тамошнему воинскому начальнику Куйбышеву строго вменить постоянное иметь попечение о блудном сыне.
Иметь попечение… Много лет назад наставлял Владимир Яковлевич: «Помни, Воля, о декабристах». Ну как же! Были и они в малом тихом городке Каинске на старом Московском тракте. Принимал их в своем доме городничий Степанов. Радушно потчевал. Свои виды развивал о насаждении просвещения в сибирской глухомани. В записях декабриста Ивана Пущина тем беседам с городничим подтверждение и высокая похвала.
По пути на Сахалин Каинск навестил доктор Чехов, Антон Павлович. Не обошел вниманием его также Максим Горький. В «Климе Самгине» описал историю, в подробностях известную Валериану. О том, как самые толстые в империи каинские купцы отвалили крупную сумму ради того, чтобы выставить себя на всероссийское посмешище. Умаслили инженера Кокоша. Он смилостивился, отвел от Каинска грохочущую, сотрясающую основы чугунку. Транссибирская магистраль прошла в стороне. В двенадцати верстах южнее поднялся злой конкурент, центр купли-продажи Барабинск. Поначалу железнодорожная станция, потом и город.
В Барабинске все наискорые поезда останавливаются. Торговые люди выходят. Всякий груз выгружают. А что для Каинска предназначено — на подводы и по тракту тишком. Таким манером в серый апрельский день, чуть тронутый оттепелью, в каинскую почтовую контору прибыла посылка. Деревянный ящик, зашитый в коленкор. Из Киева. Куйбышеву, воинскому начальнику. Тут же явился господин Шеремет, уездный исправник. С поспешностью чрезвычайной посылку заарестовал.
В собственноручном описании исправника его превосходительству томскому губернатору:
«1 мая 1909 г.
…В порядке 1035-й и 258-й статей Установления уголовного судопроизводства мною произведена выемка посылки. По вскрытии в ней оказалась нелегальная литература в виде периодических местного и заграничного изданий Российской с.-д. партии. Кроме адреса, на обшивке посылки, на верхней и нижней крышках написано: «Валериану».