Но горячку пороть нельзя. Только выяснив все наверняка, можно бить со всей силы, потому что только с железными доказательствами на руках можно откреститься от разрушений, которые непременно последуют. А если Вишневская окажется просто генеральской дочкой, а ее спутники просто слугами, то за такое нарушение Таинства спросят с Георгия очень, очень строго.
С другой стороны, если пустить все на самотек, то его могут застать неподготовленным в любой момент, и тогда шансы живым добраться до дома резко уходят в ноль.
И что самое худшее, в будущем он по-прежнему не видел ничего. Что же… придется идти на провокацию.
Примечания к главе:
В наше время – улица Нижегородская.
На следующий день
Ночной сон не принес ни облегчения, ни отдыха. Казалось, прошло только мгновение с того момента, как маг смежил веки и до того, как он с тихим воплем вскочил с койки, вырывая из кобуры револьвер. Нацелился на дверь купе, на окно…
Нет.
Это сон.
Но и не сон.
Тяжело дыша и все еще стискивая вспотевшей ладонью оружие, Георгий принялся ощупывать себя левой рукой. Просто чтобы убедиться, что его голова все еще закреплена на шее, и что кишки не вываливаются из вспоротого живота.
– Что случилось? – проснувшийся от шума Тихон просунул голову через купейную перегородку и испуганно захлопал глазами.
– Тихо! – зашипел Георгий. – Револьвер наготове держи.
Что в Тихоне было хорошего – ему не надо было дважды повторять. Он тут же кивнул и в его руке появился «Смит-Вессон». Георгий для верности убедился, что сплетенные заклятия-обереги действуют как надо, и медленно опустился на место.
Сны были материей эфемерной, зыбкой – и от того Летичевым близкой. Снам нельзя было доверять безоглядно, но смертельно опасно было ими пренебрегать. Они не давали точного знания, но указывали направление.
«Смерть близко. Настолько близко, что можно рукой коснуться».
За окном уже расцветало. Карманные часы показывали половину седьмого утра – значит, через пять часов поезд прибудет в Вятку. Четверть пути, считай, уже отмахали. Еще четыре дня – и вот он, дом. Дожить бы еще.
Георгий отложил в сторону револьвер. Ночь прошла спокойно – если не считать вещих кошмаров. Никто не пытался взломать раскинутую вокруг купе сеть сторожевых чар или проскользнуть мимо них. И, насколько он мог судить, этой ночью никто в поезде не умер.
Маг тряхнул головой и поплелся в умывальник. Привычная рутина возвращала разум к реальности, вкус зубного порошка перебивал кровавое послевкусие сна. Он плеснул в лицо ледяной водой из рукомойника и с минуту просто стоял, оперевшись на раковину. Паническое биение сердца сбавляло темп, и отступал голод. Дремучий, страшный голод, жаждущий теплой крови и трепещущей плоти под зубами, который порой настигал его в глубинах грез.