«Держи себя в руках, Джерлак! Так, глядишь, и сам станешь низшим, погрязнешь в их возне!» — одёргиваю я сам себя, но только рассмеялся этой мысли.
Ну, для начала — я уже открыл круг Азраила и свои истинные умения. После физкультуры и лазарета, где мне срастили хрящи и вырастили новые зубы, заскочил в библиотеку, и потратил пару часов на изучение книг по основам магического Пути. И не нашёл ничего, где бы упоминался эфир. Даже поискал в интернете — ничего.
Очевидно, что местные дворяне понятия не имеют, что это такое, и не умеют им пользоваться. Что играет мне на руку, убирая сотни миллионов конкурентов в борьбе за эту невероятную субстанцию.
Ну а кроме этого, погрязнуть в мелких интригах родов и кланов всё равно придётся. Хотя бы потому, что отец Демида влез в долги перед Михайловыми. К Николаю, кстати, я до сих пор не чувствовал ничего, кроме отвращения, в отличие от той же Лики, например.
Память Демида и моя слились в одно целое, и я просто не мог их разделить. Его чувства, воспоминания и эмоции воспринимались моим «я» как бы со стороны, но всё равно были неотъемлемой частью моего сознания. И я чувствовал то же, что и он. Пусть не так сильно, не так ярко — но с этим было ничего не поделать.
Так что получается, что собственного отца он презирал, и в этом отношении у нас ничего не поменялось.
После школы я снова вызываю такси и еду домой. Следовало переодеться и поговорить с Николаем, который, кажется, принципиально не берёт трубки от сына. Это слегка раздражает, вкупе и так с не самыми приятными эмоциями по отношению к этому человеку.
Войдя домой, я слышу доносящийся из гостиной голос диктора:
«…начальный размер разрыва в пустыне Кызылкум за последний год увеличился вдвое, с пяти до десяти метров. А в случае прорыва, как мы видели в последнем „официальном“ ролике правительства, пространственная аномалия вырастает примерно до трёхсот двадцати метров, против ста шестидесяти в прошлом году. При этом ВРАН и Министерство обороны, как всегда — не предоставляют точных данных по размерам разрыва и ограничиваются общими формулировками…»
Заглядываю в гостиную и вижу точно такую же картину, как и накануне. Даже ловлю лёгкое ощущение дежавю. Всё также — потёртый диван, сидящий на нём Николай (мой разум упорно отказывается называть его «отец»), витающий в воздухе запах дешёвого пойла… Стеклянный журнальный столик разбит, осколки бутылок валяются под ним.
— Смотришь оппозиционных блогеров? — спрашиваю громко, чтобы обратить на себя внимание.
Николай вздрагивает и нажимает на экран своего смартфона. Видеоролик на телевизоре встаёт на паузу.