— Добрый день, Афанасий.
— Кто это?
— Демид Орлов.
— А-а-а… Щенок Николая… Мы с тобой разговариваем уже второй раз. Такое ощущение, что семьёй теперь управляешь ты, а не твой отец.
— Это недалеко от истины.
— Чего хотел? Неужели, ваша жалкая семейка всё-таки нашла деньги? Я слышал, ты неплохо поиграл в «Сорентине» пару дней назад.
— Да тут, Афанасий… Как вас по отчеству?
— Олегович.
— Тут, Афанасий Олегович, всплыли новые подробности.
— Какие, к чертям, новые подробности?! — мгновенно взрывается мой собеседник, — У вас осталось три дня! Не будет денег — прощайтесь с домом…
— Да вы не кипятитесь, — я усмехаюсь в трубку, — Дайте договорить. Видите ли, вчера мне в руки попали интересные данные… Аудиозаписи, накладные, маршрутные листы с номерами вагонов и фур, ещё целая куча бумаг… На них ваша фамилия, и зарегистрированы они на ваши компании…
— Что? О чём ты, чёрт побери, говоришь? Я кладу трубку!
— Один момент! Видите ли, я доподлинно знаю, что некий Ворон с помощью этих ваших компаний и маршрутов переправлял в Петербург наркотики и запрещённые стимуляторы.
— Да ты!..
— Ещё минутку, прошу вас. Можете не сомневаться, доказательства у меня есть. Этот ваш Ворон был весьма ушлым малым, и вёл очень подробную чёрную бухгалтерию. А также записывал все свои телефонные разговоры. Впрочем, если вы попробуете связаться с ним, чтобы прояснить ситуацию… Думаю, вам уже сообщили, что он куда-то запропастился, а его логово разнесено в клочья.
Теперь Михайлов не орёт и не возмущается. Он сопит в трубку и сосредоточенно думает, что же мне ответить.
— Не понимаю, о чём ты, парень.
— Конечно не понимаете, — снова усмехаюсь я, — Но быстро поймёте, как только я позвоню в таможенную службу и передам им все данные о том караване из трёх ваших фур, что как раз сегодня вечером окажутся на границе. Куда более тщательная проверка, чем обычно, быстро обнаружит спрятанную наркоту. А я не поленюсь, и отправлю во все новостные издания, недружественные вашей семье, копии файлов с записями разговоров ваших людей и Ворона. И заодно — копию в княжеский суд. Пусть сами разбираются, что к чему. Думаю, если вы окажетесь за решёткой или будете казнены, нам не придётся расплачиваться с несчастным карточным долгом.
В трубке снова повисает звенящая тишина.
— Допустим… Допустим, что всё так, как ты говоришь. Чего ты хочешь?
— Всё предельно просто, Афанасий Олегович. Вы пишете расписку, в которой списываете долг отца. Делитесь прибылью от дальнейшей торговли запрещёнными веществами, скажем… В тридцатипроцентном размере. И обязуетесь выплатить моей семье… Скажем, четыре миллиона рублей.